Кастрюлька с неприятностями. Принцы только такое всегда говорят... Семь гвоздей с золотыми шляпками (3 в 1)

Передо мной воздвиглась совершенно потрясающая женщина. Ростом она была не меньше того самого Марика, а значит, головы на две меня выше; если прибавить к этому широченные плечи и бедра, ручищи… где-то там, под притолокой терялась громадная голова с рыже-седым пучком волос и неожиданно приветливым лицом. Глаза, зеленые, как молодая трава, весело улыбались.

— Ну… вообще-то из кабака. Из ресторана «Олений рог», то есть. Просто мистрис Робертс не пришла сегодня убираться, и вот… мы подумали… — последние слова я почти прошептала.

— Проходите, пожалуйста, — и женщина отступила от двери; Марек отирался за ее спиной, незаметный, как трехдверный платяной шкаф.

Я вошла не без опасений. Ситуация становилась совершенно непонятной. Где мистрис Робертс, и кто эти люди?

Женщина показала на левую дверь — ага, гостиная, по-видимому, — и предложила мне присесть в мягкое низкое кресло. Я покосилась на нее (надеюсь, что незаметно!) и, выдавив улыбку, села на краешек жесткого стула напротив нее.

— Меня зовут Лиза фон Бекк, я работаю в ресторане «Олений рог». Я бы хотела поговорить с мистрис Робертс, — повторила я, представляясь.

— Талина я, Талина Макдугал, сестра ее, — женщина опустила глаза. — А Марьяны нету. Вчера умерла в больнице.

— Ох! Примите мои соболезнования! А… что случилось с ней?

— Никто не знает. — Талина тяжело вздохнула. — Соседка прибежала ко мне, я-то тут через две улицы живу, и говорит — мол, у Марьяны свет горит, а полдень давно уже. А дверь не открывает никто, она стучала. Собак-то мы здесь не держим, шумно очень… Ну вот, у меня ключ был, мы открыли — она в постели лежит, лицо бледное, аж в зелень, и почти и не дышит. Ну, Марек за лекарем побежал, тот карету медицинскую вызвал, она в больнице и умерла через пару часов, так в себя и не пришла.

— Ясно… Госпожа Талина, тогда я не буду отнимать ваше время. Вы, когда вам будет удобно, зайдите в «Олений рог», ваша сестра за последний месяц деньги не получала. Только не раньше четырех часов, хорошо?

Мистрис Макдугал кивнула.

— И о похоронах нас известите, пожалуйста — наш директор, господин Редфилд, наверное, захочет прислать цветы.

— Да, спасибо, так и сделаю, — она снова кивнула.

В дверях я остановилась и спросила:

— А как найти того доктора, который ее лечил?

— Не доктор он, просто лекарь, господин Йонссон. А здесь же, на Ясеневой и живет — через четыре дома в сторону улицы Маковников, с синей крышей такой дом, и наличники резные.

Некая смутная догадка заставила меня пройти до дома лекаря, я надеялась, что в такое время, позднее для Нижнего города, он будет дома. Но господин Йонссон отсутствовал, и я оставила записку с моими координатами в руках его служанки, странноватой белесой девицы, косившей просто страшно.

Во вторник последний клиент ушел из ресторана уже так поздно, что можно было считать это ранним утром среды.

— Норберт, давай начинать в семь, а не в восемь, а? Иначе мы перейдем на полностью ночной образ жизни, — предложил Джонатан. — У меня жена уже забыла, как я выгляжу.

Ну, понятное дело — ему, бедняге, приходится тяжелее всех; мало того, что он все время на публике и должен держать лицо, так и уходит он последним. Я-то вообще могла бы оставить пост около полуночи, благо пряности все были расписаны, а эльфийских блюд сегодня никто не заказывал. Но вообще он прав, мы так человеческий облик потеряем, отрастим вместо рук ножи и поварешки…

— Так ведь они будут раньше приходить, но все равно досиживать до рассвета! — хмыкнул Норберт, который тоже сидел до последнего клиента и нередко брался за кастрюльку или бегал с подносом.

— Тоже верно… — Джонатан потер глаза руками и пошел к двери.

Норберт позвенел ключами:

— Лиза, ты домой? — я утвердительно кивнула. А куда еще я могу пойти в три часа ночи? — Тогда я тебя провожу. Завтра я с утра во дворец, нужно в банк выручку сдать будет. Сделаешь?

— Сделаю, конечно, — я от души зевнула. — Пошли тогда уже, а то я тут и усну.

Глава 8

Разбудил меня стук в дверь. В десять утра. Ненавижу!!!

Открыв один глаз — второй открываться никак не хотел, — я смотрела на совершенно незнакомого человека с длинными седыми волосами, завязанными в хвост. Потертая кожаная куртка, высокие сапоги, большая сумка на плече — я бы решила, что это охотник или путешественник, но пахло от него травами и лекарствами. И самую чуточку — болезнью.

— Господин Йонссон? — предположила я.

— Госпожа фон Бекк? Мне передали вашу записку…

— Да-да, проходите, пожалуйста. Прошу извинить мой вид, я работаю допоздна… — я провела лекаря в гостиную. — Присаживайтесь и простите меня, я на минуту.

Минута растянулась на все десять, но, вернувшись в гостиную, я, по крайней мере, натянула штаны и рубашку, была умыта и смотрела на мир обоими глазами.

— Чай, кофе?

— Нет, благодарю вас. Госпожа фон Бекк, так чем я могу быть вам полезен?

— Да, конечно, простите. Спасибо, что так быстро откликнулись. Скажите, вы лечили мистрис Робертс?