Читаем КАТАБАЗИС полностью

В раздумье, в неупавшем, а чуть накренившемся настроении я, вежливо поклонившись, миновал странных соседей. Уже без всякого трепета первооткрытия закрывая дверь коридора и нажимая кнопку, которая вызывала в эти высоты жилья лифт, я подумал: о, эти высоты, о эта дороговизна поверхности тонкой земной коры, вынуждающая людей при полном отсутствии крыльев строить высокие дома, что даже вот однажды был я у дамы с визитом истинно поэтического рыцарства, а тут вдруг бах-бабах муж, водитель КРАЗа с кувалдами натруженных рук возвращается — это не анекдот, это ужас — с работы не вовремя. Нинка сразу прыг в халат и на все пуговицы, мою одежду и ботинки мне кулем в руки. — «Прыгай.» — «Бог с тобой, шестой этаж». — «Прыгай, Васька же идет». Прыгаю, а там строительные леса сразу под окном и малярщица, вся такая, рот ладошкой прикры… То есть нет, вызывая лифт, я подумал — мир очень разнообразен и сложен.

Спустившись плавно и без приключений сверху вниз, с двенадцатого этажа на первый, преодолев меньше чем за минуту то расстояние, которое альпинист Карло Маури, спускаясь с Канченджанги, преодолел за двое, полных опасностей и приключений, суток[11], я скрипнул на бетоне подошвами и пошел к выходу по шершавым ступенькам подъезда.

На последней, особенно шершавой, как точильный камень, сидел басмач[12] и действительно точил о ступеньку большой блестящий нож. Он был одет в драный синий чапан[13], перепоясанный румодом[14], галифе[15] и чувяки на джурабах

[16]. На плечах басмача была картинная бритая голова, отличавшаяся от верещагинской тем, что была не на колу, а на плечах. Симпатичная физиономия свирепого черноокого сына Востока до глаз скрывалась разбойничьей щетиной. Вершила костюм лохматая черная баранья шапка.

Незнакомец точил нож и ласково приговаривал на незнакомом языке:

— Кус фуруш, кус фуруш.

Да при этом еще и грассировал.

Я решил тут же, мысленно послав басмача куда-нибудь в хорошее место, забыть его. Наконец-то я впервые вышел на воздух со всех сторон (кроме подошв), под голубое всепокрывающее небо. Мне было приятно расправить плечи, распахнуть челюсти навстречу простору и крикнуть во всю мощь что-нибудь фатальное:

— Катабазис!

Выводок детей из близлежащего детсада прильнул к решетке. Прохожие обернулись. В распахнутые окна вытаращились старухи.

Я даже испугался — чего это они все? И даже догадался, что это я крикнул к чему-то.

— Ну, что ты орешь? — раздался откуда-то прямо с неба усталый голос.

Тут в органе памяти кольнуло, что вообще-то я в магазине. Удивительно, но дорога как-то сама вела меня в пункт продажи питания. Я изначально знал, как птица маршрут в Африку, что стеклянная дверь звала на работу продавцов и подсобных рабочих, что посреди огромного пустого зала магазинный котенок гоняет пустой спичечный коробок, согбенные пенсионерки крестятся на колбасные ценники… Стеклянная дверь слабо скрипнула мне: «Ну, что ты орешь?» Я пожал плечами и вошел.

Отстояв несколько робких очередей, разменяв стотысячную бумажку с профилем обызвествленного оберега, я купил молока, яиц, хлеба, жвачки и встал в серьезный плотоядный хвост за мясом.

Здесь в углу, страстно зажатые желанием, тесно стояли в антитезу широте магазина люди у хромированного прилавка. В очереди были и полные сил особи, способные убить на охоте зверя с себя величиной, были и немощные, ослабленные годами, но, как и в юности, алчущие укрепить себя убитыми организмами.

Время от времени откуда-то из священных недр выходил аппетитный мужик в окровавленном фартуке и расшлепывал по подносу куски неестественной плоти коровы с прямыми углами. Очередь волновалась, тыкала пальцами и оживленно, как на рабском рынке, требовала у продавца:

— Покажите этот. Покажите тот.

Продавец хозяйскими пальцами ловко крутил кусками — вот край, а какая грудинка!

— Возьмите, женщина. Во какая бульонка. А мякоть чудная. Ну и что, что жирный? На котлеты пойдет. А вот голяшка на холодец. Да вы, мужщина, век выбирать будете. Я сам себе такую грудинку беру на жаркое.

— Нет, мне вон тот кусочек, во-он второй с краю. На второе годится?

— На второе годится, и на третье, и на четвертое.

— А вон… Нет. Одни кости.

— Да что вы! Зато какой жилистый. Вы не смотрите, что в нем мало мяса. Зато силы — ого-го. И дом сторожить может, и тяжесть какую поднести.

— А тот вон маленький кусочек покажите. Он как?

— Ой, берите. Покладистый, обходительный, образованный. Поэзию знает. Марциала шпарит наизусть и даже Аристофана — обхохочетесь.

— Да ну, я вообще-то хотела на гороховый суп…

В перерывах между представлениями покупатели развлекались разговорами, попихиваниями и угадайкой.

— А вы за кем?

— А я за вами.

— Нет. За мной женщина в красном платке.

— Да она уже совсем отошла[17].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Реквием по мечте
Реквием по мечте

"Реквием по Мечте" впервые был опубликован в 1978 году. Книга рассказывает о судьбах четырех жителей Нью-Йорка, которые, не в силах выдержать разницу между мечтами об идеальной жизни и реальным миром, ищут утешения в иллюзиях. Сара Голдфарб, потерявшая мужа, мечтает только о том, чтобы попасть в телешоу и показаться в своем любимом красном платье. Чтобы влезть в него, она садится на диету из таблеток, изменяющих ее сознание. Сын Сары Гарри, его подружка Мэрион и лучший друг Тайрон пытаются разбогатеть и вырваться из жизни, которая их окружает, приторговывая героином. Ребята и сами балуются наркотиками. Жизнь кажется им сказкой, и ни один из четверых не осознает, что стал зависим от этой сказки. Постепенно становится понятно, что главный герой романа — Зависимость, а сама книга — манифест триумфа зависимости над человеческим духом. Реквием по всем тем, кто ради иллюзии предал жизнь и потерял в себе Человека.

Хьюберт Селби

Контркультура
Новые письма темных людей (СИ)
Новые письма темных людей (СИ)

Перед Вами – шедевр новой латинской литературы. Автор – единственный российский писатель, пишущий на латинском языке, – представляет Вам свою новую книгу. В ней он высмеивает невежественных политиков, журналистов и блогеров. Консерваторы и либералы, коммунисты и ультраправые, – никого он  не щадит в своем сочинении. Изначально эта книга была издана от имени Константина Семина, – известного проправительственного журналиста, – и сразу снискала успех. Сейчас мы издаем ее уже от имени настоящего автора, – непримиримого левака и коммуниста.    Помимо «Новых писем темных людей» в это издание вошли многие новые работы Марата Нигматулина, написанные как на латинском, так и на русском языке.               

Автор Неизвестeн

Публицистика / Критика / Контркультура / Сатира / Иностранные языки