Катаклизьма. Сетевая Сага.

В этот самый миг, по странному какому-то совпадению, порыв ветра сорвал с растущей вблизи штаб-квартиры берёзы все её усохшие, пожелтелые листья и стремительным хаотическим водопадом обрушил их на крышу, стены и окна стоящего на вечном приколе вагона, напомнив всем собравшимся внутри него людям о том, что костёр осени вскоре неминуемо погаснет, что придёт зима и жить будет холодно, неуютно и тоскливо. "Профессор" зябко поёжился и тут же, не сдержав себя, крепко выругался, огорчившись этим, никому не нужным, напоминанием.

- Да ты, я вижу, Потапыч, поэтом заделался на койке-то на больничной! - буркнул он с недовольным видом. Не любил "Профессор", не уважал и не понимал всякие там финтифлюшки, предпочитая им грубую жизненную прозу, основанную на беспощадной борьбе за место под солнцем, на столкновении и самоутверждении мужских характеров. - А ну-ка рассказуй, как ты до жизни такой докатился! - учинил он форменный допрос с пристрастием. - Ведь мы же тебя уже, можно сказать, и похоронить-то успели! Ты же три недели груши-то околачивал, шлангом прикидывался - это ж почитай что месяц! Давай-ка, Потапыч, всё как на духу нам докладай, а мы послухаем внимательно и вердикт тебе вынесем!"

Потапыч, послушно примерив на себя роль докладчика, открыл рот и приступил к рассказу: "Я ведь, это самое...е...е...е. Я ведь чего...о...о...о. Это же я...я...я...я."

"Эй! Что за хрень??? Пластинку заклинило что ли?"

Ай! Ай-яй-яй! Бедный-бедный Потапыч! Похоже, недолечили его доктора-то, вот же несчастье какое! Через силу мямлит человек, - к вечеру, уж точно никак не раньше, до сути своего рассказа доберётся. А ведь он не простой персонаж в нашем повествовании, далеко не простой, и отнюдь не случайный: он - живой носитель бесценной и исключительно важной информации, вот ведь штуковина какая!

"Какой такой информации?"

Дык насчёт катаклизьмы! Без него, без Потапыча то есть, мы бы с вами так ничего и не узнали бы, и пришлось бы нам всем несолоно хлебавши у разбитого корыта обосноваться и, уныло глядя по сторонам, лузгать семечки да ворон в небесах пересчитывать. Незавидная участь, согласитесь!

"Да уж, оно уж конешно..."

А Потапыч всё должон нам про Пелагею Григорьевну рассказать, абсолютно всё - и это есть знатная фишка, вот только клинит чего-то человека, не оклемался видать на койке-то на больничной, не пришёл в себя, так сказать.

"Дык что же делать-то теперь?"