Катализатор

В метро он достал коробку из кармана, открыл и стал тщательно осматривать раковину со всех сторон, не обращая внимания на любопытные взгляды пассажиров, для которых мужик с морским сувениром был каким-никаким, а развлечением в унылом однообразии душной подземки.

Выходя из вагона, Бугаев, наконец, прозрел. Он даже остановился в дверях, за что получил пару мощных толчков в спину и полагающийся в таких случаях набор эпитетов. Выкинутый могучим потоком на перрон, Гена еще раз взглянул на содержимое коробки. Сомнения отпали. Это была та самая раковина…

Август 1979 года. Абхазия. Пицунда

Бугаев хорошо плавал, чем искренне гордился. Но, как выяснилось, Серега плавал еще лучше, нырял глубже и дальше. Купаться они теперь ходили вчетвером. Лена, добрая душа, пыталась залечить Генину душевную травму и все время брала с собой подругу – рыжую бестию с тонкой талией. Девица была хороша собой, одни волосы чего стоили, но Бугаев глядел в основном в землю, чтобы не смотреть на Лену.

Они забирались подальше от общего пляжа. Берег здесь был похуже, чем у лагеря, зато свобода и уединение – полные. Метрах в двадцати от берега из воды торчала скала, на которую Серега в первый же день вскарабкался с кошачьей ловкостью. Постояв наверху и обозрев окрестности, он лихо сиганул рыбкой вниз.

Скала была высокая, метров десять, не меньше, но Серега приводнился успешно, за что был награжден восхищенными ахами и охами женской аудитории. Бугаев, естественно, решил не отставать. Не менее ловко, как ему показалось, он взобрался на скалу и удовлетворенно поглядел на компанию. Девушки оценили подвиг, и Гена собрался продолжить свое героическое выступление, но, взглянув вниз, вдруг с ужасом понял, что прыгнуть просто не сможет. Снизу все казалось гораздо проще, а здесь, наверху, перед ним была настоящая пропасть.

Гена присел на камни и сделал вид, что осматривает побережье. Прыгать, да еще рыбкой, совсем не хотелось. Время шло. Очень скоро он ощутил нестерпимый жар от нагретых полуденным солнцем камней. Голые ступни высохли и стали медленно поджариваться. Сначала это был неприятно, через пару минут стало больно, а потом – совсем нестерпимо.

Положение было катастрофическим. Гена вдруг отчетливо понял, что даже если плюнуть на гордость и попробовать спуститься вниз обычным путем – шансов у него никаких. Спускаться оказалось гораздо страшнее, чем карабкаться наверх. В этот момент он вообще слабо понимал, как сюда забрался.

Внизу девчонки хохотали над очередным Серегиным анекдотом, а Бугаев на раскаленной скале пропадал во цвете лет. В конце концов он понял, что лучше разбиться об воду, чем поджариться на камнях, и полетел вниз ногами вперед. Солдатика не получилось, и он больно стукнулся животом об водную гладь, которая, по Гениным ощущениям, временно превратилась в асфальт.

В воду он ушел метра на два, не меньше. Открыв глаза, огляделся и собрался всплывать. И в этот момент он увидел большое отверстие в основании прибрежной скалы, которое светилось изнутри.

Так они нашли грот. Он был маленьким, и сокровищ в нем не было, но это был ИХ грот. Свет проникал через узкое отверстие наверху и делал его настоящей сказочной пещерой. Вход в нее был всего в метре от поверхности воды, поэтому девчонки тоже смогли оценить Генино открытие. Первой, смешно зажав носик, погрузилась в воду Лена, и Гена буквально втащил ее за руки в грот. Вся компания сначала восхищенно осматривала новые владения, а потом принялась кричать и прыгать. Взрослые вроде уже были, студенты как-никак, а радовались как дети.

На протяжении смены новые владельцы несколько раз забирались в свой сказочный грот. Здесь Лена однажды и нашла ту самую раковину. Необыкновенную, с какими-то фантастическими переливами. И подарила ее Сереге. Кому же еще?..

Друзья

23 сентября. Москва Улица «Правды»

Утро Бугаева неизменно начиналось под советско-итальянский хит «Уно моменто». Лет пять назад он по случаю купил чудо восточноазиатской техники, которое включало песню в назначенное время, и с тех пор каждое утро вместо трели будильника слушал гениальное произведение неизвестного ему автора. Втайне Гена стыдился этой своей привычки, но ничего с собой поделать не мог: без утренней побудки под «Уно моменто» день проходил как-то уныло.

Впрочем, сегодня любимое музыкальное произведение прозвучало пыткой. Просыпаться с тяжелого похмелья Бугаеву, конечно, было не впервой, однако на сей раз ощущения были запредельными. Напился Гена чисто по-русски. На одной не остановился – побежал еще и по дороге домой встретил подбитого в ухо Октября. Тот, увидев бутылку, все обиды благородно забыл, и дальше давили вместе. Потом Октябрь сбегал еще за одной. Бугаев долго плакал на плече великодушного работника ЖКХ, который утешал, как мог, вспоминая почему-то войну, когда всем было тяжело. После третьей бутылки Гена уже ничего не помнил.