Катарсис. Том 2

Прождав напрасно больше часа, Сосновский сел в самолет, способный нести десять пассажиров, двух летчиков и стюардессу и оборудованный по последнему слову техники комфорта, и велел отправляться. С ним вместе летели две молоденькие девочки из числа начинающих шоу-певиц и восемь телохранителей во главе с бессменным руководителем собственной службы безопасности Сосновского полковником Иваном Шенгеровичем Замятиным.

Раздосадованный задержкой и отсутствием собеседника, с которым надо было позарез обсудить важные концептуальные проблемы, Аким Давидович устроился в персональном кресле, подогнанном специально по его фигуре, и ослабил узел галстука стоимостью в тысячу шестьсот шестьдесят долларов. Такого галстука не было ни у одного высшего должностного лица России: он был сделан из крокодильей кожи особой выделки, и на нем был выгравирован лунный пейзаж, подчеркиваемый светящимися красками.

Впрочем, Сосновский мог себе позволить одеваться и более нестандартно, что он и делал, имея несколько компьютер-костюмов из особой ткани. Даже направляясь в Лысьву, то есть к черту на кулички, он надел такой костюм, отливающий бархатной позолотой, с помощью которого можно было через спутниковые сети выйти в Интернет или в любой компьютерный банк данных. Клавиатура для такого костюм-компьютера была не нужна, он имел встроенную диалоговую аудиосистему.

— Чай, — коротко бросил Аким Давидович стюардессе, когда самолет взлетел.

В моменты плохого настроения под руку ему старались не попадаться и отвлекать от раздумий не решались. Знали это и притихшие певички, проинструктированные Замятиным.

Красивая стюардесса принесла чай. Он был сделан по особому рецепту: полрюмки рома, полрюмки сухого вина, полрюмки водки, полрюмки текилы, полрюмки джина, сок лимона и полстакана кока-колы, — и представлял собой коктейль под названием «чай со льдом по-лонг-айлендски». Обычный чай Аким Давидович пил редко.

В принципе ему было отчего прийти в раздражение и без художеств мага, частенько позволяющего себе опаздывать на совещания и манкировать обязанностями консультанта. Только что пришло сообщение из Ярославля об уничтожении отрядом ЧК «финансово-боевой единицы», то есть группировки, похищающей людей по заказу руководителей НРИ, и это была уже третья успешная операция «чекистов», закончившаяся ликвидацией бандитов и освобождением пленников. Мало того, на сей раз были освобождены дети, предназначенные для особой цели — калибровки «живого пси-локатора», роль которого должен был сыграть один из храмов БЕСа.

Аким Давидович скрипнул зубами. Деятельность особых групп спецназа, подчиняющихся непосредственно президенту, — ЧК и «Хорс», — не только действовала на нервы, но срывала подготовку эксперимента глобального зомбирования населения России, и теневые лидеры Запада уже высказали Сосновскому свои претензии по этому поводу. За президента надо было браться всерьез, выводить из игры, пока его не прибрали к рукам вербовщики Катарсиса.

Аким Давидович отхлебнул «чаю» и снова скрипнул зубами.

Несмотря на оптимистические доклады НРИ лидерам мировой СССР, он понимал, что инициативой постепенно овладевает Катарсис, «виртуальная организация сопротивления русского пространства», и бороться с ней было все труднее и труднее. Волхвы, руководящие Катарсисом и его «боевыми силами» — Сопротивлением, начинали выходить из тысячелетнего забвения и выращивать свой порядок, отвечающий их понятиям Высшей Справедливости.

Сосновский скрипнул зубами в третий раз.

Неслышно возник у кресла Замятин.

— Слушаю, Аким Давидович.

— Садись, — кивнул на кресло рядом Вождь НРИ.

Полковник сел.

— Докладывай. Причины наших провалов. Почему мы прокалываемся, теряем темпы?

— Потому что концепция наших противников сильнее, — ответил Замятин. — Они привлекают к реализации своих идей умных людей, причем добровольцев, понимающих ситуацию, мы же опираемся на зомби.

Аким Давидович с удивлением посмотрел на руководителя секьюрити. Таких откровений он от него не ждал.

— Но ведь зомбированными людьми управлять легче! Стадо всегда подчинялось только кнуту и прянику.

— Ситуация изменилась. Мы командуем быдлом, но думающие люди нам неподвластны.

— Да и черт с ними! Есть разные методы управления, для того мы и создаем психотронную систему, чтобы управлять всеми, в том числе и думающими. А ты что же, сомневаешься в нашей победе?

— Мои мысли не мешают мне работать, — уклончиво ответил Замятин.

— А ты от нас не сбежишь, полковник?

— Нет.

— Почему?

— Власть. — Замятин растянул бледные губы в кривоватой улыбке. — Власть — единственный наркотик, который напрямую не приводит к физиологическим изменениям в организме человека.

— Любопытная философия. Ты надеешься на изменение масштаба власти?

— Когда вы станете президентом, я останусь начальником охраны, этого вполне достаточно.

Аким Давидович окинул взглядом одутловатое, с мелкими чертами, невыразительное лицо полковника, пожевал губами и допил «чай». Подозвал стюардессу:

— Подавайте обед. Продолжай, — кивнул он Замятину.