Катарсис. Том 2

— Сама не знаю, — растерянно пожала плечами Софья. — Появился бледный как полотно, потный, слабый, и сразу в кровать.

— Не сказал, где был?

— Нет, а что?

— В городе переполох. Городская дума в шоке, большинство депутатов ни с того ни с сего потеряли сознание, у трех инфаркт, двое в реанимации… В общем, явление удивительное, если не сказать больше. Вот я и думаю, может, Димка тоже оттуда?

— Что ему делать в думе?

Михей Олегович вздохнул и отстранил хлопотавшую над телом сына Диану.

— Теперь я его посмотрю, посидите в зале.

Женщины вышли, оценивающе посмотрев друг на друга. В глазах Дианы стояли слезы, и Софья вдруг поняла, что перед ней будущая жена Дмитрия.

КАРПУНИНО

Тарасов

Глеб собирался уехать на следующий день, то есть в пятницу, но остался, не имея ни малейшего желания уезжать из деревни, где он так неожиданно встретился с понравившейся ему женщиной. В тот вечер он не отпустил Софью от себя ни на шаг, да и она сама не хотела отходить от Тарасова, ошеломленная и обрадованная встречей не меньше, чем он.

Они провели вместе все время, сначала в доме деда Глеба, глядя на дочерей, играющих в саду, потом Софья спохватилась, что не закончила какие-то дела, убежала на четверть часа, и Тарасов вынужден был сдерживать себя, чтобы не броситься за ней следом.

— Что, прикипел? — бросил на внука насмешливо-хитрый взгляд Евстигней Палыч. — Хороша деваха. Они-то, булавинские, все статейные, породистые, любо глянуть.

— Она сказала, что ее фамилия Шипилова.

— По мужу. А так Булавина в девичестве. Ничего, что она с дитем-то?

— У меня у самого такая… веселей будет вместе…

— Неужто надумал Софью под венец?

— Надумал, — смущенно признался Глеб. — Если еще пойдет. Одобряешь?

— Мое дело стариковское, чего зря языком чесать — одобряю али нет, но женщина она справная и строгая. Как от мужа ушла семь лет назад, так и живет одна.

— Почему ушла?

— Равнодушный он был, собой только занимался. Да и другую завел на стороне.

— Понятно, — задумчиво проговорил Тарасов, с нетерпением ожидая возвращения Софьи. — Странно, что я ее раньше здесь не встретил.

— Так она в деревне редко бывает. Сначала жила с мужем и родичами его в Нижнем Новгороде, потом что-то у нее отношения со свекровью не заладились. Знаешь, как это бывает: косой взгляд, не туда шагнула, не то сказала, слово за слово…

— Знаю, — кивнул Глеб, вспоминая тещу, с которой у него тоже не задались родственные отношения.

— Ну, вот, она пожила в Нижнем полгода и переехала в Москву, а еще через год развелась.

— Откуда ты все так хорошо знаешь? — прищурился Тарасов.

— Так ведь в деревне живем, все друг о друге знаем. Раньше вообще как одна семья жили, это вот сейчас обособляться начали, заборами пообгородились. Не хочешь вместе с ней со мной на пасеку съездить?

— А что, это мысль, — почесал макушку Глеб. — Попробую уговорить. Давно меня пчелы не кусали.

— Если к ним по-доброму — не покусают.

Дед еще что-то говорил, но Глеб не слышал, заметив идущую по улице Софью. И еще он заметил, что за ней внимательно наблюдают «быки» — два кряжистых, волосатых, угрюмых, с квадратными лицами типичных вышибал, парня, о которых писал дед. Тарасову очень не понравились их кривые ухмылки. Однако разборку с ними он решил отложить на следующий день. Нынешнее настроение не соответствовало выяснению отношений с наглыми деревенскими рэкетирами.

— Все, я освободилась, — сообщила Софья, успевшая переодеться в спортивный костюм и от того ставшая еще более соблазнительной. — Что будем делать?

Она заметила Евстигнея Палыча, смущенно улыбнулась.

— Извините меня, дедушка, что я доставляю столько хлопот.

— Так ведь хлопоты хлопотам рознь, — усмехнулся в бороду старик. — Такие хлопоты мне в радость. Глядишь, там и свадебку скоро сварганим.

Он скрылся в хате.

— О чем это он? — удивленно поглядела ему вслед гостья.

— Шутит старый, — поспешил успокоить ее Глеб. — Обрадовался, что мы приехали. Так-то все один да один. Кстати, он пригласил нас на пасеку завтра, не желаешь поехать?

— Вообще-то я собиралась завтра уезжать… — засомневалась Софья. — Да и Ольгу одну оставлять не хочется.

— И Оленьку возьмем, я же с Акулиной еду.

— Не знаю, право слово… надолго?

— Как понравится. Ну, пожалуйста. — Глеб опустился перед женщиной на колено, взял ее за руку, поднял глаза. — День на природе — это здорово! Поехали, Софи.

— Я тебя совсем не знаю, — задумчиво сказала она, не отнимая руки.

— Так узнай!

— Ты этого хочешь?

— Очень! — Он встал, глядя ей в глаза, притянул к себе, медленно приблизил губы к губам женщины, испытывая трепет и одновременно желание схватить ее в охапку и целовать, и вздрогнул, услышав веселые голоса приближавшихся девочек.

— Мам, пап, мы тут мышкину норку нашли, хочешь посмотреть?

Вздрогнула и Софья, как бы проснувшись, отступила, все еще не отнимая рук, но ниточка обоюдного радостного ожидания продолжала их соединять, и Глеб понял, что торопиться никуда не надо. Они нашли друг друга. Не стоило разрушать создавшуюся «ментальную» связь словами, а тем более неосторожным жестом.