Катарсис. Том 2

— Тепло, уютно… потом толчок… холодно и страшно! Вижу какую-то башню в форме креста… старца с развевающимися белыми волосами… и мальчика с такими же волосами… они входят друг в друга…

— Достаточно! — Крутов стянул с головы Глеба корону, и тому показалось, что его ударили по затылку! Он ослеп и оглох на какое-то время, ничего не соображая, но чувствуя огромное сожаление и горечь отключения от внутренней вселенной.

Крутов подал ему чашку с водой.

— Глотни родниковой.

Глеб повиновался. Голова прояснилась, словно внутри нее подул свежий морозный ветерок. Пришло ощущение подъема. Глеб освободил кресло.

— Ты крепкий парень, — с уважением сказал Крутов. — Не многие выдерживают больше минуты. Да и тебе нельзя держать канал памяти больше двух минут, это чревато нарушениями психики. Ну, капитан, ты еще не потерял желания испытать капию на себе? — глянул волхв на Хмеля.

— Я что, рыжий? — ответил тот, занимая кресло. — Хочу испытать то же самое. Надевайте вашу капию.

Крутов осторожно натянул корону на голову Никифора.

Глеб с интересом ждал реакции капитана.

Тот вздрогнул, широко раскрывая глаза, замер, вцепившись в подлокотники кресла, и ушел. То есть, как и Тарасов, погрузился в свой внутренний мир, принялся «листать» страницы своей памяти, вспоминать давно минувшие дни.

Крутов не стал спрашивать, помнит ли Никифор себя в детстве, какие чувства испытывает, волхв просто снял корону спустя минуту после начала сеанса.

Никифор снова вздрогнул, начал озираться, протирать глаза, с недоумением глянул на считавшего его пульс Крутова.

— Что это было?!

— Капия фокусирует ламинарный поток Сил, очищающих и настраивающих мостик между сознанием и подсознанием. Но психика человека не подготовлена к такому состоянию, у него зачастую «едет крыша», как это наглядно иллюстрируют примеры поведения наших царей.

Никифор потрогал затылок, пригладил дрожащей рукой волосы, с опаской и уважением посмотрел на корону.

— Если бы не испытал сам, никогда бы не поверил! Вы действительно колдун, Егор… э-э, да, Егор.

— Но сначала ты думал иначе, не так ли? — улыбнулся Крутов. — Ладно, пульс почти нормальный, все хорошо. Идемте в баню.

Никифор посмотрел вслед волхву, сконфуженно усмехнулся в ответ на красноречивый взгляд Глеба.

— Мысли мои он читает, что ли? Когда он говорил, чем занимается, я сравнил его с «исследователем длины носа Буратино». Так говорил о себе мой учитель физики.

Глеб молча похлопал капитана по спине и вышел из лаборатории, уверенный, что им предстоит узнать еще много интересного, необычного, поражающего воображение.

В бане они мылись больше часа, до изнеможения исхлестав друг друга березовыми вениками. И почувствовали себя так, будто заново родились. В блаженной расслабленности сели в столовой за стол и позавтракали. Хозяйка угостила их расстегаями, пирогами с вязигой, вкусными до умопомрачения, а также куриным филе и варениками с вишнями. Затем поставила чайник, и гости принялись пить вкусный, пахнущий чабрецом и мятой, чай. Алкогольных напитков хозяин не предложил.

Беседа началась за чаем.

— Итак, гости дорогие, кое-что вам уже рассказали о Катарсисе и о его исполнительном органе — Сопротивлении. Добавлю следующее. Система Сил Сатаны существует реально и уже тысячи лет проводит в жизнь свою Программу, опираясь на черных магов, жаждущих абсолютной власти, — как известно, власть в любых ее проявлениях — самый сильный наркотик! — и на хищных людей, также добивающихся власти, уже на более низком уровне. Программа Сатаны базируется на нескольких архетипических установках, требующих жесткого соблюдения стандартов поведения, шаблонов для подражания и четкой иерархии управления, а также на подавлении любого проявления воли индивидуумов. Исполнители самого высокого уровня Программы никого не уважают, но и не стремятся никого уничтожить, предпочитая заставлять всех работать на себя. Это уровень иерархов Программы и конунгов. Исполнители же рангом пониже — «новые революционеры» из НРИ, адепты Братства Единой Свободы, «борцы с терроризмом» из ФАС и другие, — признают только культ силы и полное уничтожение противника, в крайнем случае — его полную капитуляцию. Компромиссов они, как правило, не признают. Вы с ними уже столкнулись, хотя я думаю, причина этого столкновения вам еще неизвестна.

— Может, просветите? — вставил слово Никифор.