Катастрофа на Волге

Основной причиной оперативных просчетов Гитлера и главного командования сухопутных сил является, по мнению Манштейна, то обстоятельство, что летнее наступление 1942 года в южной России преследовало главным образом военно-экономические цели. Поэтому были избраны два совершенно различных направления главных ударов – Сталинградское и Кавказское, что и привело к распылению немецких сил. Между обеими группами армий Южного фронта образовалась зияющая брешь в калмыцких степях, протяженность которой достигала под конец 300 километров. Весь этот участок прикрывала одна-единственная моторизованная дивизия! Попытка удерживать в течение сколько-нибудь длительного времени столь растянутый фронт не могла не привести к роковым последствиям, тем более что немецкое командование не располагало ни достаточными силами, ни оперативными резервами. Две лучшие немецкие ударные армии втянулись в кровопролитные затяжные бои на подступах к Сталинграду и в самом городе, завязли там и так и остались на занятых крайне ненадежных позициях с глубокими, а частично попросту открытыми флангами, единственным обеспечением которых были румынские, итальянские и венгерские части, плохо оснащенные и обладавшие лишь весьма ограниченной боеспособностью. Главное командование, как справедливо считает Манштейн, должно было бы своевременно сделать необходимые выводы из того, что наше летнее наступление не привело к решающему успеху. Было непростительной роковой ошибкой оставлять лучшие ударные соединения в сталинградской «мышеловке», без надежных коммуникаций, довольствуясь лишь видимостью флангового прикрытия – слабыми заслонами, прорвать которые не стоило большого труда. Еще до начала русской зимы необходимо было отвести немецкие войска с наиболее угрожаемых участков фронта, выдававшегося уступом далеко на восток. Это возвращение к маневренной войне по всему фронту от Кавказского хребта до среднего течения Дона было, разумеется, связано с известным риском, но только таким путем мы могли сохранить за собой инициативу{54*}.

Поскольку ничего подобного не произошло, противник не замедлил воспользоваться представившимся ему шансом и провести широкую наступательную операцию по окружению немецких войск. Мы как бы сами подсказали ему, что надо делать. Непосредственной лее причиной гибели 6-й армии фельдмаршал Манштейн считает фанатическое упорство Гитлера, который до самого конца не разрешал оставить Сталинград.

Зная характер диктатора, нетрудно было понять, что в Сталинграде он поставил на карту свой престиж. По мнению Манштейна, генерал Паулюс допустил серьезную психологическую ошибку, пытаясь испросить у Гитлера разрешение на спасительный прорыв в первые, решающие дни сражения в «котле», когда вражеское кольцо было еще непрочным. Этого вообще не следовало делать! Командующий 6-й армией, еще в бытность свою генерал-квартирмейстером главного командования сухопутных сил, уже успевший достаточно хорошо изучить характер и взгляды Гитлера, должен был поэтому незамедлительно воспользоваться единственной предоставлявшейся ему возможностью и вывести армию из Сталинграда, поставив Гитлера перед свершившимся фактом. Такое решение облегчалось и тем обстоятельством, что главное командование сухопутных сил в течение полутора суток медлило с ответом, прежде чем окончательно запретить прорыв. Манштейн считает, что Паулюс не решился взять на себя всю полноту ответственности главным образом из-за своей личной лояльности к Гитлеру{55}.

Прежде чем принять командование группой армий «Дон», 27 ноября 1942 года фельдмаршал, по его собственным словам, довел до сведения начальника генштаба сухопутных сил, что 6-я армия уже упустила наиболее благоприятный момент для самостоятельного выхода из окружения и что с оперативной точки зрения немецкой группировке теперь целесообразнее ожидать подхода соединений, выделенных для прорыва кольца извне. Разумеется, было чрезвычайно рискованно оставлять окруженную армию в Сталинграде, учитывая острую нехватку горючего и боеприпасов. Но, по мнению Манштейна, на этот риск теперь следовало все же пойти, правда, при одном основном условии: немедленной организации достаточного снабжения 6-й армии воздушным путем. Вот почему он не потребовал вновь от Гитлера в ультимативной форме разрешить окруженной армии сразу же идти на прорыв и не отдал по своей собственной инициативе соответствующего приказа Паулюсу. Он, Манштейн, исходил при этом из предположения, что судьба окруженной армии для верховного командования в данный момент важнее, чем обстановка на всех других фронтах, и что оно поэтому сделает все возможное для прорыва сталинградского кольца извне. Во взаимодействии с выделенными для этой цели соединениями 6-я армия должна была, по его мысли, оставить Сталинград и, вновь обретя, таким образом, свободу маневра, проложить себе путь к спасению{56}.