Катастрофа отменяется

По напряжению на лице Яблочкова Сибирцев понял, что старший лейтенант кричит изо всех сил, но слышал еще плохо.

— «Астра» передает, что встретилась в квадрате двадцать пять Д с вражескими танками и самоходками и вынуждена принять бой. Спрашивает наше положение.

— Надо идти! — нетерпеливо сказал. Сибирцев, чувствуя, как кровь забилась толчками в ушах, прогоняя вязкость и глухоту, томившие его.

— Да вы посмотрите, товарищ майор, — строго сказал Яблочков, словно Сибирцев был виноват в том, что окружало их. — Смотрите!

Он повел рукою вокруг, и Сибирцев, словно подчиняясь этому движению, осмотрел место, где они находились.

Это была неширокая долина между двумя увалами. На восточном, низком, стояли танки, спрятавшиеся между каменными домами фольварка. На другом, высоком, вдали был виден городок. Сибирцев с усилием вспомнил его название: Бракен. Справа раскинулось озеро Бракензее, а по долине стремительно растекалась вода, выпущенная через плотины из озера, затопляя все большее пространство. Противоположный склон долины был срезан широким и крутым эскарпом, представляя собою гигантское противотанковое препятствие, а перед эскарпом, начиная с этого края долины, стояли в восемь рядов «зубы дракона» — высокие гранитные и рельсовые надолбы, укрепленные в бетоне. Вода постепенно заливала их. В середине долины видны были уже только верхушки надолб, а между ними несомненно заложены мины. Земля разбухла. Все это неимоверно усложняло выполнение задачи.

Редкий лес, подчищенный и подстриженный с немецкой аккуратностью, отдельными языками достигал эскарпа — лучшее место для засады противотанковых батарей.

Время от времени из леса выскакивали самоходные пушки гитлеровцев, делали несколько выстрелов по танкам и снова скрывались, неуязвимые на этом расстоянии.

Все это увидел Сибирцев, постепенно приходя в себя. Он машинально поднял руку и взглянул на часы.

Этот жест подействовал на Яблочкова.

— Восемь двадцать три, сам знаю, товарищ майор, — сказал он.

До моста, у которого сражался батальон Демидова, было пятнадцать километров. Но время измерялось не километрами, а препятствиями. Если препятствия преодолеть, километры превратятся в тридцать минут, по прошествии которых танки будут там, где их ждет Демидов. И Сибирцев молча стоял с Яблочковым, до боли в глазах вглядываясь в даль.

Артиллерийский огонь по танкам прекратился, и сразу стало так тихо, что было слышно, как падают сбитые листья и ветки на танковую броню. Впервые Сибирцев услышал отдаленный рокот боя на западе. Демидов продолжал бой. Судя по грохоту артиллерии, бой был сильным. Гитлеровцы, по-видимому, ввели тяжелые орудия — ведь у самого Демидова были только противотанковые пушки и минометы.

— Надо прорываться, — тихо сказал Сибирцев.

Яблочков изумленно посмотрел на него, потом на Подшивалова.

— Я, товарищ майор, не трус. Но я скажу прямо: нам надо выбраться отсюда как можно скорее, пока фашисты не подвели в наш тыл танки. Надо выбраться и обойти препятствие.

— И опоздать к мосту, — сказал Сибирцев.

— Я знаю, что мы здесь не пройдем! — продолжал Яблочков. — Я эту немецкую манеру наизусть выучил. Они натыкали здесь на каждый метр по пушке, а если взять стороной…

— «Астра» шла стороной… — сухо перебил его Сибирцев.

Что-то более могучее, чем опыт, озарило Сибирцева. Он словно бы увидел всю местность, увидел на той карте, что составлял Масленников, и в душе поблагодарил подполковника за науку. Здесь гитлеровцы полагались на озеро, на затопление, на преграды. Они всегда переоценивали природные и технические укрепления, надеялись на них больше, чем следовало. Южнее и севернее Дойчбурга, где на подступах к реке нет естественных препятствий, меньше искусственных оборонительных сооружений, там у них, конечно, больше войск и техники — танков, самоходных пушек. А здесь они надеются на всевозможные противотанковые препятствия, создают видимость сопротивления. Здесь у них мало танков.

— Мы пройдем здесь именно потому, что фашисты надеются на наш отход, — сказал он, глядя в глаза Яблочкову.

— Погубим танки и перейдем на положение пехоты, — сказал Яблочков.

Подшивалов угрюмо пробормотал:

— Если бы сейчас вечер! Послать двух саперов, подорвать эти надолбы — и напрямик!

— Но, к сожалению, сейчас утро, — ответил Яблочков.

— Надо обыскать фольварк, нет ли местных жителей. Они могут указать обходный путь… — сухо приказал Сибирцев.

— Автоматчики уже ищут… — доложил Яблочков.

Ординарец позвал всех в дом, где радист уже развернул рацию.

Сибирцев оглядел безвкусно, но внушительно убранную комнату. Мебель в ней была предназначена словно для великанов, на стенах висели дешевые бумажные олеографии и фотографические портреты хозяев; два из них были в черных траурных лентах с приколотыми к ним бумажными цветами.

Подшивалов, стоявший рядом с Сибирцевым, с трудом выдохнул воздух, словно ему тяжело было дышать в этом чужом жилье, грубо сказал:

— Ну его к черту, этот дом! Прямо как ловушка. Пойдемте лучше на улицу…