Катастрофа в две полоски

– А это кто? – слишком уж грубо и неожиданно прозвучал вопрос, и дед Мирона кивнул в мою сторону. Ощущение было, что я тут мимо проходящая, залетная бродяжка. Настолько презрительным был взгляд черных глаз мужчины.

– Попрошу поуважительный, Рустам, – отчеканил Мир, – это Валерия, лицо нашей новой ювелирной коллекции, и моя женщина, – как на духу выдал, а у меня сердце прыгнуло в груди, а щеки покраснели пуще прежнего.

Моя женщина – приятно полоснуло изнутри теплом, разгоняя мурашки по рукам. Я поймала на себе удивленные взгляды Ксении и Александра – родителей Мирона, и дабы скрасить возникшую заминку, улыбнулась, сказав:

– Рустам Нодарович, приятно с вами познакомиться!

Дед Мирона неопределенно повел плечами и просто молча кивнул в ответ. На этом, кажется, и все. Его интерес ко мне угас. Мужчина снова вернулся к рабочей теме:

– На фоне грандиозного провала с коллекцией я даже удивлен, как много гостей здесь собралось. Акционеры говорят, что наши дела совсем плохи.

– Твои акционеры спят и видят, когда усадят в кресло угодного им преемника.

– Может быть, потому что ты не справляешься?

– По их мнению. И с их подачи. Уверен, они уже потирают руки и готовятся усадить в управлении свою марионетку.

– Что неудивительно после полного разноса твоей репутации, Мирон! – загромыхал шепотом дед Мира.

В зале заиграла музыка.

– Ты не оправдал моих надежд! – продолжал сокрушаться глава семьи. – Так опозорит фирму! Слить такие важные бумаги, о чем ты вообще думал и куда смотрел?!

– Все эти вопросы лучше адресуй своим прихвостням, дед…

Рустам Нодарович что-то еще в красках зло шептал, расписывая весь ужас ситуации, которую мы все уже давно пережили, а тем временем в зале приглушили свет до интимного полумрака. Подиум, проложенный между столиков, подсветили светлые огоньки, положение которых в точности отзеркалили и огоньки под потолком роскошного зала.

Ну, во-о-от, начинается…

Я затаила дыхание. Кровь запульсировала в висках, а биение сердца участилось во сто крат.

Мы с Костей переглянулись под тихий бубнеж Рустама Нодаровича и улыбнулись. Я, как клещ, вцепилась в рукав пиджака Мирона, двигаясь еще ближе, и поймала взгляд Броневицкого, сидевшего тут же неподалеку. Вся наша тройка обменялась кивками, явно предвкушая фееричный “бум”, который должен был вот-вот случиться…

– Такого потерять клиента, – продолжала сокрушаться Троицкий старший. – Я разочарован в тебе, Мирон. Ужасно, просто невероятно разочарован! Я тебя вызвал на фирму, чтобы сделать своим преемником, а сейчас даже не знаю, будет ли от такого гендиректора, как ты, толк! Развалишь мне мою фирму и...

– Отец! – осадил его Александр, поджимая губы в недовольстве.

Мирон же, похоже, просто пропускал мимо ушей бухтение деда. А мне в этот момент до ужаса хотелось его обнять. Мирона, разумеется, не Рустами. Я не представляю, какие у них в семье отношения, но таких слов Мир точно не заслужил! Стало вдвойне обидно за мужчину.

Но сказать что-либо я не успела, потому что разговоры за нашим столом перебил громкий голос ведущего, торжественно сообщившего:

– Дамы и господа, представляем вам новую, невероятную, утонченную и яркую летнюю коллекцию одежды от фирмы “Т и Ко”, разработанную при участии модного дома Павла Броневицкого!

– Что? Что он сказал? Какую коллекцию? Мирон, что происходит? – выпалил удивленно Рустам Нодарович, а Мирон с победной улыбкой на губах прошептал:

– А то, что я не имею привычки отступать.

И в этот момент, секунда в секунду, на подиуме появилась первая модель. Изящная, с походкой от бедра, она не шла, а плыла в платье цвета слоновой кости. Приковывая к себе взгляды десятков пар глаз. Проплывала мимо столиков, оставляя за собой целый шлейф из удивленных охов-вздохов.

Все замерли.

Даже, кажется,   дышать перестали.

В их числе и я. Впервые увидевшая ту невероятную красоту, что была создана буквально за считаные часы и вышла в сотни... нет! В тысячи раз круче первой коллекции!

Дух захватило.

Я даже шею вытянула и подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть абсолютно каждую девушку, дефилирующую по подиуму. С этой минуты время потекло в особом ритме, сливаясь с музыкой и щелчками затворов фотоаппаратов, приглашенных на вечер фотографов.

Рустам хмурился и в непонимании таращился на Мирона. Его взгляд буквально кричал: как так?! Мир улыбался, его ощущение победы пьянило, а гордость за себя и команду окрыляла. Костя был просто на седьмом небе от счастья. А я?

Я чувствовала невероятный внутренний подъем от ощущения, что я, как никто другой, причастна ко всему этому показу. Ко всем удивленным возгласам и аплодисментам. К общему восхищению и удивлению. Я жадно изучала зал и лица зрителей, ловя мириады чувств и эмоций гостей вечера, пока взглядом не споткнулась.

Сбилась с мысли.

Неожиданно.

Шла, шла глазами по лицам и замерла.

А потом и сердце подскочило к горлу и тут же ухнуло в пятки, когда мужчина, на лице которого я запнулась, повернулся в мою сторону и… ухмыльнулся, узрев меня. Ядовито. Неприятно. Кривовато. И коварно.