Катастрофа

Небольшая колонна стояла в десяти метрах от развёрнутой и готовой к работе радиолокационной станции. Упёршаяся во все стороны разлапистыми опорами, надёжно заякоренная, РЛС напоминала огромного металлического паука, широко расставившего лапы, внимательно обозревающего небо спутниковыми глазами-тарелками и хищно шевелящего усами-антеннами. Рядом, удерживаемая растяжками, гибкой нитью уходила вверх тонкая стрела радиомачты. Невдалеке от паука возвышался маленький курган из пепла и снега. На его вершине, подобно памятнику, был установлен растерзанный пулями грузовой снегоход. Напротив кургана застыла шеренга людей в серебряных скафандрах с автоматами в руках. Стоящий у подножия памятника человек поднял руку, шеренга вскинула автоматы, и воронёные стволы уперлись в мрачное небо.

— Огонь! — скомандовал майор, и залп разорвал тишину, на миг осветив курган.

— Огонь! — снег плакал под раскалёнными гильзами, и серые капли мгновенно застывали на морозе, становясь похожими на жемчужины, несправедливо брошенные кем-то в грязь и холод радиоактивной пустыни.

— Огонь! — третий залп хлестнул мрак ослепительной плетью, и братская могила погрузилась во тьму.

— Саша, компьютерные расчёты анализов крови готовы, — Даша держала в руках увесистую пачку распечаток, — биохимия, активность радионуклидов, скорость вывода продуктов распада, — она аккуратно раскладывала на столе распечатки, — в лаборатории обещают через час закончить с динамикой гибели клеток костного мозга, — девушка погладила по щеке сидящего за уставленным всевозможной медицинской электроникой столом молодого мужчину в белом стерильном комбинезоне. — Тебе надо отдохнуть, третью смену работаешь, на тебе лица нет.

Мужчина устало улыбнулся и изобразил губами поцелуй:

— Ты же знаешь, сейчас это невозможно.

— Какие новости?

Александр познакомился с Дашей в первый день работы в бункере. Молодой перспективный учёный защищал кандидатскую в области лучевых болезней под руководством самого профессора, и тот немедленно потянул любимого ученика за собой на новое место. И не напрасно. Лаборатории «Подземстроя» являлись шедевром технического оснащения и обещали стать сильнейшим научным центром, который, вне всякого сомнения, очень скоро стал бы конкурентоспособен не только внутри страны, но и за рубежом. У старого профессора был фантастический нюх на перспективы, и коллега принял это предложение без колебаний. Впоследствии он неоднократно благодарил судьбу за предоставленный шанс, но впервые это произошло, когда Александру представили Дашу, младшего научного сотрудника, назначенного на должность его ассистента. С тех пор они практически не расставались.

— Особенного ничего. Радиокомплекс, что развернули Внешние, функционирует согласно всем расчётным параметрам, но связаться ни с кем пока не удалось, — Даша печально вздохнула, — возможно, мы единственные, кто уцелел. Хотя научный отдел выложил в сеть довольно большой отчёт с расчётами, смысл сводится к тому, что толщина пылевого слоя в атмосфере достигает не менее двадцати пяти километров при содержании радиоактивных частиц порядка тридцати пяти процентов. Коэффициент отражения радиоволн настолько велик, что сигнал попросту не может пробиться через всё это.

— Пыль со временем будет оседать, — заметил Александр, — если мне не изменяет память, частица диаметром в два микрона оседает со скоростью 2 км в год или что-то вроде этого, ну и ещё осадки будут пыль вымывать…

— Не будут, — Даша печально вздохнула, — расчёты показывают девяностопроцентное разрушение озонового слоя. Парниковый эффект атмосферы нарушен, конвекция практически отсутствует, везде установилась сверхустойчивая погода, ледяные засухи и ураганные ветра. Ядерная ночь и ядерная зима будут длиться не менее четырёх лет, пока не восстановится озоновый слой, а атмосфера полностью очистится лет через десять.

— Значит, мы с тобой ещё погуляем под звёздами, — Александр попробовал улыбнуться, но Даша лишь грустно покачала головой:

— Если только в скафандрах, Сашенька. Анализ показывает уничтожение всех или почти всех АЭС в мире и до конца не просчитанный синергизм тысяч многомегатонных взрывов. Во внешней среде огромное количество изотопов стронция, цезия и высокоактивных изотопов урана, а у последних только период полураспада сотни тысяч лет! Непосредственно над нами и вовсе эпицентр, даже подумать страшно, что там произошло. Приборы фиксируют фон уже в 3000 рентген в час, и он продолжает расти. А ведь без озонового слоя есть ещё мощная солнечная радиация. Просто удивительно, что ребята из Внешней группы ещё держатся, тут никакой антирад не спасёт.

При этих словах Александр поник. Именно ему профессор поручил возглавить недавно созданную аналитическую группу, первоочередной задачей которой была разработка методик лечения, позволяющих спасти Внешних. Но пока всё было тщетно, для исследований необходимо время, а вот его-то как раз катастрофически не хватало.

Он попытался отогнать на время мрачные мысли:

— А как же МКС? А лунные шахты? Ведь там несколько тысяч человек, они не могли пострадать!