Катрин Денев. Красавица навсегда

Она, конечно, своенравна – заметили, как отбрила в автомобильной перепалке придурка-водителя? Она всегда добивается своего – в данном случае пробивает поездку в глухой район Центральной Африки, где намерена создать туристический комплекс. И нет сомнений: создала бы его, преодолев недовольство облюбовавших этот район браконьеров и сумев привлечь на свою сторону всех заинтересованных лиц мужского пола – от чернокожего министра до директора заповедника и до загадочных пигмеев. Сумела, если бы не…

Здесь и завязывается комедийный конфликт, в котором Катрин Денев не просто главная участница, но истинная пружина. В самом прямом, физическом смысле. Легкая, неутомимая, она будет летать на самолетах, плыть на каком-то допотопном суденышке, лазать по джунглям и скалам, застревать в логове аллигаторов, перебираться через бурлящий поток по шаткому мостику из лиан – и ее походные туалеты будут при этом по-парижски элегантны.

Условность? Тысячу раз условность, хотя и для подобной условности потребовались вполне реальные качества – например, немалая выносливость. Пригодился и опыт одной цирковой программы со слонами, в которой Денев приняла участие. Между тем актриса утверждает, что никогда особенно не занималась спортом, ни разу не сидела на лошади, не стояла на лыжах (зачем же, впрочем, она ездит на лыжные курорты?).

Но дело, конечно, не в спортивном тренинге. Главное, Денев безошибочна в ощущении жанра и своей функции на экране. Поэтому, скажем, мотив шантажа, когда главарь шайки браконьеров подбрасывает Шарлотте зловещую африканскую маску со следами крови, сразу осознается как ложный след: ясно, что несчастья с такой напористой и сообразительной дамой не произойдет. Конечно, ей подыгрывают в этом партнеры – и готовый ради нее презреть интересы своих любимых животных директор заповедника, и соперница-негритянка, выводящая тягучие спиричуэлсы, а потом кидающаяся в порыве ревности мыть полы – дабы «успокоить нервы». И в первую очередь Планше, ее недотепа-партнер по командировке, бесцветная личность, которым Шарлотта откровенно помыкает.

Рядом со всеми этими карикатурными персонажами Шарлотта и впрямь выглядит пришелицей из другого мира. Таков замысел, таково воплощение и, если даже Шарлотта вынуждена мчаться с непутевым Планше в джипе, переоборудованном под клозет (чего не бывает в комедии), а потом – о судьба! – заночевать в нем же, терпя робкие поползновения соседа, все равно это не меняет ни внешнего, ни внутреннего облика героини Денев. Отыгрывая комические ситуации, она сама не становится комичной; примеряя их на себя и купаясь в низком жанре, остается посланницей высокого.

А что же ее партнер? Характер Виктора заявлен Филиппом Нуаре достаточно определенно и куда более убедительно, чем сходный тип в «Дикаре». Перед нами фанатичный флегматик, разочарованный в цивилизации – плевать он хотел на всю эту парижскую суетень. Да и кто там, в Европе, способен понять его увлечение экзотической фауной? Даже любящая Шарлотта в конце концов не выдержала дорогостоящих зоологических опытов мужа, населившего квартиру попугаями и удавами. Здесь же, в африканской глубинке, он чувствует себя как рыба в воде – открыл для солидности бакалейную лавку, опекает туземцев, подвозя им на мини-самолете почту и продукты. Главная же его задача – охранять слонов, по мнению Виктора, представляющих собой идеал красоты и интеллекта.

И вот в это патриархальное царство, где чернокожая мелюзга гоняет мяч прямо на летном поле, а во время устроенной Виктором торговой распродажи заливается и бренчит старенькое пианино, – в это царство африканской истомы и ленивого веселья вторгается одержимая деятельностью Шарлотта, на которой Виктор решительно поставил крест. «Странное совпадение», – вслух думает герой. «Да просто мир тесен», – в тон его мыслям невозмутимо отвечает Шарлотта.

Проявив при встрече максимальную корректность и лояльность, бывшие супруги готовы даже вместе поужинать. Но не проходит, разумеется, и пяти минут, как между ними вспыхивает ссора. Механизм комедийного конфликта пущен в ход, и теперь они будут поочередно то тянуться друг к другу, то обвинять один другого в невыносимом характере. Однажды Виктор даже выставит уснувшую в кресле Шарлотту за дверь своего номера, в другой раз завезет ее вместе с Планше в самое глухое бездорожье и там оставит, кажется, на погибель. Но от Шарлотты, убежденной, что «наш век требует прогресса», так просто не отделаешься. И вот уже сам Виктор, вернувшись к своим туземцам, начинает корить их за лень и провозглашает: «Наш век требует прогресса!»

Ясно: герои необходимы друг другу, и вся их строптивость и выходки – лишь парадоксально заостренное выражение любви. Ясно и другое: настанет, обязательно настанет между ними момент лирической кульминации, когда близость и потребность друг в друге, кажется, навсегда восторжествуют. Но тут же лирика будет перечеркнута очередным комедийным трюком: парочку, сладко уснувшую в палатке, пробудит нежное касание… хобота слона.