Катуков против Гудериана

И хотя информация исходила от человека, не внушавшего доверия, тем не менее Михаил Ефимович насторожился: в Орле немцы сосредоточили 10–15 тыс. солдат и офицеров, около 400 танков, опоясали город железобетонными укреплениями, установив на окраинах до 50 зенитных орудий. Кроме того, в 50–60 километрах от Орла, в районе Никольского разъезда, небольшой станции, была размещена 3–я моторизованая дивизия противника.[111]

Немцы в действительности проявляли большой интерес к нашим войскам, особенно к танковым, прибывавшим на фронт. Частые полеты разведывательной гитлеровской авиации, бомбардировки железнодорожных станций, где разгружались эшелоны с техникой, говорили о том, что враг всеми силами пытается помешать развертыванию наших танковых соединений.

26 июня гитлеровские войска из армейской группы «Вейхс» перешли в наступление и ударили в стык 13–й и 40–й армий, прорвали оборону южнее города Ливны. В прорыв устремились танки. Стало ясно, что противник стремится рассечь пополам войска Брянского фронта, отрезать им пути отхода на восток.

Вечером 26 июня Катуков получил приказ командующего фронтом Ф.И. Голикова, в котором говорилось о том, что 1–й танковый корпус, взаимодействуя с 16–м танковым корпусом, контратакует прорвавшегося противника с севера, из района Ливны, и уничтожает его в междуречье Кшен и Тима.[112]

Утром 30 июня корпус занял исходное положение. Катуков попытался связаться со штабом фронта. Связь была неустойчивой, подвижные средства связи — радиостанции типа «Пигмей», оборудованные на машинах, действовали на незначительном расстоянии. Чертыхнувшись, Михаил Ефимович обратился к начальнику оперативного отдела майору Никитину:

— Где выход, Матвей Тимофеевич? Ведь без надежной связи мы будем повязаны по рукам и ногам.

Никитин пожал плечами:

— Что тут посоветуешь? Надо теребить командование фронта.

В тот день специальной почтой Катуков запрашивал Военный совет фронта о выделении рации, «способной непрерывно поддерживать связь с корпусом. Кроме того, прошу придать самолет для связи, т. к. других средств в корпусе нет».[113]

Все это делалось по ходу развития событий, а они развивались в тот день довольно быстро. Получив информацию о том, что противник накапливает пехоту и танки в районе Кривцова Плота и Марьина, Катуков решил упредить немцев, приказал командиру 1–й мотострелковой бригады полковнику С.И. Мельникову первым нанести артиллерийский удар. Ему было выделено по пять снарядов на орудие, «вперемешку — шрапнель с осколочными».[114]

Два дня — 30 июня и 1 июля — 1–й танковый корпус непрерывно атаковал противника, отбросил его на 4–5 километров в районе Жерновки, Овечьего Верха и Никольского. Успех можно было бы развить и дальше, но все усилия на нет сводила немецкая авиация, стаями набрасывавшаяся на наши танки.

На участке фронта, на котором действовал 1–й танковый корпус, нашей авиации было мало. Иногда прикрытие обеспечивали летчики 3–го истребительного авиакорпуса генерал—майора Е.Я. Савицкого. Но что могли сделать два—три, в лучшем случае пятерка истребителей против десятков «мессершмиттов», «хейнкелей», «юнкерсов»? Разве что подразнить!

В связи с этим Катуков обращается к командующему 13–й армией генерал—майору Н.П. Пухову:

«Выделенных для обеспечения операции корпуса 10 истребителей и 10 штурмовиков — явно недостаточно, т. к. со стороны противника в воздухе над районом расположения корпуса появляются одновременно свыше 50 самолетов противника.

Прошу вашего ходатайства перед командующим войсками Брянского фронта об усилении прикрытия корпуса с воздуха».[115]

1–й танковый корпус сражался на редкость самоотверженно, несмотря на превосходство сил противника, особенно в авиации. Об этом можно судить по донесениям штаба корпуса.

1 июля 1942 года — командованию 13–й армии:

«С 13.00 30.06.42 г. части корпуса ведут встречный бой с противником на рубеже Бараново, Муравский Шлях, Баранчик. Силы противника: по неточным данным, до 30 танков, 2 пехотных полка с сильной противотанковой артиллерией.

Противник от рубежа Бараново, Муравский Шлях к востоку не пропущен, но и части корпуса продвинуться вперед не смогли. Авиация противника в течение дня массированными налетами одновременно от 50 до 80 самолетов беспрерывно бомбит район действия корпуса».[116]

2 июля 1942 года — начальнику штаба Брянского фронта: «Противник форсировал р. Кшень в районе Калиновка и южнее, начал распространяться в восточном и северо—восточном направлениях. К 16 часам в районе Калиновка, Турчаново, Алексеевка, Мишино — до 2 пехотных полков и 50 танков противника».[117]

В 6 часов утра 2 июля корпус вступил в бой с 385–й пехотной дивизией противника, имея задачей окружить и уничтожить ее. Ожесточенные схватки вспыхивали за каждую высоту, за каждый населенный пункт, будь то хутор или небольшая деревушка. Танкисты действовали испытанными приемами, били немцев из засад, перемалывая его живую силу и технику. В селе Мишино был, например, разгромлен пехотный полк, уничтожено два артиллерийских дивизиона.[118]