Катунь Коварная

Я к тебе с важным делом, – отхлебывая горячий чай, начал Парторг, – мы тут посмотрели на твои показатели на работе, и они оказались самыми высокими. А у нас ведь скоро доклад и выставка. Мы хотели послать тебя, да вот кинулись, а ты у нас беспартийная! – Трухнов еще раз отхлебнул горячего чаю. – Так вот я поэтому и приехал к тебе, просить, чтобы ты написала заявление на вступление в партию. Как ты на это смотришь? – Взяв ложку, он ловко подцепил из вазочки свежий мед и быстро слизнул его.

– Ой, Трофимыч! Наговоришь тоже. Ну, какой из меня коммунист? Да и не поеду я никуда. А надои у меня такие же, как у всех. – Миронова снова рассмеялась, поправив шаль.

– А ты что, даже свои показатели не смотришь? У тебя же почти на треть выше, чем у всех. А это знаешь ли, к рекорду общей сдачи подходит. – Уже более серьезно начал Трухнов.

– Ой, даже и не знаю, что тебе сказать, – засмущалась она, – и чего я там делать буду одна? – Миронова, встала и подошла к окну.

– Это почему же одна? С тобой Горин поедет, я поеду и управляющий Петриков. Да еще семеновод поедет и со второй фермы тоже. – Трухнов выдал почти полный расклад.

Настя, услышав фамилию Петрикова, даже поперхнулась и невольно закашляла.

– Ты ни как заболела Миронова? – Поинтересовался Трухнов.

Настя быстро прокашлялась и замахала на него рукой.

– Да что ты, Юрий Трофимыч! Типун тебе на язык. Мне-то болеть некогда. У меня работы невпроворот. – Отвела от себя подозрение Настя. – Это я так, хотела что-то спросить, а ты меня опередил. – Она еще раз прокашлялась и мило улыбнулась. – А когда надо-то? Ну, это, Ваше заявление! Небось, не убудет от меня? Раз надо, значит надо. Чай, не каждый день парторги в гости заезжают. – Миронова, снова улыбнулась и присела рядом на стул.

– А вот прям сейчас и напиши! А у меня и ручка с собой и листочек имеется. А мы тебя быстро на первичной парт ячейке примем, без кандидатского стажа, а потом уже всех вместе разом со всех цехов прямо в партию! – Трухнов открыл папку и достал чистый лист бумаги.

Настя быстро уселась поудобнее и написала заявление собственноручно, под диктовку Трухнова.

– Ну, вот и молодец! – Взяв заявление, Трухнов бегло прочитал его и быстро убрал в папку.

– Вот и умница! Тогда спасибо за угощение, я побегу, а то мне еще к собранию надо подготовиться. А ты жди, мы тебя позовем. Ну, до свидания! – Трухнов попятился назад как рак, кланяясь через каждый шаг. Он и не предполагал, что Миронова так быстро согласиться. Он думал, что она вообще откажется от этого дела и ему придется уговаривать. Трухнов для этого дела взял с собой плитку шоколада с названием «Настя», но дело пошло быстро и он совершенно забыл про шоколад. Так и ушел вместе с ним, напившись горячего чаю с медом.

Настя Миронова никогда не выезжала далеко за пределы города Бийска. Поэтому, ей почему-то очень захотелось поехать на эту выставку, сначала в Барнаул, а потом возможно и в Москву. Она знала, что раньше всегда ездил директор и кто-то еще из конторы. А теперь вон как поворачивается, с приходом Виктора Андреевича, и надои молока выросли, и вот даже она стала победителем Социалистического соревнования. А самое главное не в этих наградах, о которых она ничего не подозревала, да и не понимала вообще. А главное в том, что она поедет вместе с Виктором, куда-то далеко. И у нее будет возможность побыть с ним рядом, подальше от деревенских глаз.

– Ну, партия и партия! Ну и что? – Задала она сама себе вопрос. – Ну, вот другие вступают в эту партию и ничего. А я что хуже других, что ли? Да сейчас за это не расстреливают как раньше. – Настя, почему то сразу вспомнила давний рассказ своей покойной матери. Тогда, когда она была еще девчонкой, мама рассказывала, как белогвардейцы, расстреляли ее отца и деда и вообще всю семью. А мама осталась в живых совершенно случайно, она спряталась под кровать и ее не заметили. А всех остальных расстреляли, за о, что ее дед был коммунистом.

– Ну, вот, видимо и мне придется за своим дедом доделывать то, что когда-то не доделал он! – Миронова горько вздохнула и выпустила слезинку. Она подошла к тумбочке и вытащила из нее старый фотоальбом. Немного полистав его, она наткнулась на старую единственную пожелтевшую фотографию, которая осталась еще от ее мамы, где были несколько человек и в середине был ее дед в старой гимнастерке. Миронова немного посмотрела на фотографию и вновь пересмотрела весь альбом.