Катунь Коварная

Ночь опустилась на Землю покрывалом миллионов звездных мотыльков, окружающих огромное горнило безликой янтарной луны. Переливами своих мерцаний, как огромные водокачки, небесные звезды пытались потушить мятежный пожар, проливая весеннюю прохладу через открытые двери и окна Настиного сознания. И яростный огонь медленно отступал, освобождая занятые позиции после внезапного вторжения. Раскаленная железная печка небольшой деревенской бани медленно угасала, оставляя в своей пасти серый пепел сибирской древесины. Стрелки часов, с честью закончив бесконечный бег по кругу, медленно и устало перевалились за полночь, начиная отчет нового времени, отправив пылиться на полках памяти историю ушедшего дня. Тяжелыми и усталыми свинцовыми ресницами закрывались глаза сельских жителей, отдавая их во власть внутреннего подсознания.

Настя чувствовала себя в раю. Все ее мысли были в ярко-розовом цвете, и они никакими завитушками не цеплялись за бытовые и жизненные проблемы. Наступила полная тишина, только сердце глухим звуком отбивало учащенный такт телесных курантов. Ее душа и тело впервые в жизни нашли общий компромисс, и теперь уже единый организм пребывал в эйфории блаженства.

За железной дверцей небольшой самодельной печки звучно потрескивали березовые дрова. Печь была сварена из разных листов, привезенных Анатолием с завода, где он приобрел их за бутылку беленькой у знакомых охранников на проходной, и сам, как смог, сварочным аппаратом сладил в баню новую печку. Правда, труба была немного низковата, и тяга была не очень, да и сама крохотная дверца закрывалась неплотно и оставляла большую щель, из которой валил густой дым, когда начинали топить баню. Но потом Настя проветривала помещение, и начинали мыться всей семьей. Толстые березовые дрова еще не успели полностью сгореть, и угарный газ постепенно заполнил маленькое помещение, унося Настино сознание куда-то далеко в неизвестность.

Райское наслаждение увлеченной тайными играми женщины прервал внезапно своим громким и затяжным лаем Мухтар, сидевший во дворе на цепи. Он пытался порвать свою стальную цепь и кого-то загрызть, отстаивая вверенную ему территорию для охраны.

Миронова встрепенулась и быстро пришла в сознание.

– Кто еще там? – как-то неуклюже сама себе задала вопрос вслух Настя. – Кого еще черт принес? – Настя попыталась встать со скамейки, но ноги ее были какими-то ватными и она, не ощутив в них опору, оступилась и повалилась на пол, столкнув медный тазик. Раздался металлический грохот. Старый таз, подпрыгивая на деревянном полу, исполнив свой неуклюжий танец, закатился и успокоился под полком.

– Да что же это такое? – не понимая, что произошло, сквозь зубы прошипела Миронова. Она с трудом начала подниматься, оперевшись двумя руками на скамейку. Ноги ее затекли и онемели. Настя только чувствовала неприятное покалывание от самых бедер до мизинцев. Голова сделалась как «чугунная емкость», в которой обычно варят еду в русской печи. Испуг, слабость, головная боль и позор разрывали Миронову на части во все стороны, не давая ей подняться на ноги. Мухтар с яростью лаял. Казалось, что он вот-вот кого-то разорвет в клочья. Миронова громко выматерилась и с усилием все же встала на ноги, на голое тело набросив старенький халат, и поторопилась выйти из бани. Свежий весенний воздух вперемешку с лунным светом, как позорная пощечина, ударили по конопатому и бессовестному лицу Мироновой. Настя распахнула дверь и на мгновение застыла от удивления, увидев эту картину. Мухтар изо всех сил рвался, заливаясь громким и злым лаем, прямо на нее, как будто хотел предостеречь и предупредить ее от неминуемой гибели. Чуйка преданной дворовой собаки была безошибочной. Настя всегда брала с собой Мухтара, когда ходила искать потерявшуюся корову. И он всегда помогал ей и находил пропажу. Это была очень умная и понимающая человека собака, как будто она была в своей собачьей шкуре обыкновенным человеком. Даже лаяла как-то по особому, как будто разговаривала. А когда кто-то из хозяев разговаривал, Мухтар внимательно слушал. И никто его этому не учил и не тренировал. А все произошло случайно. Когда-то Настя ходила встречать своих подворных коров, и к ней прибился этот пес. Так и прибежал к ней домой. Сколько они его не отгоняли, он все равно остался у них. Сначала жил за забором, а затем Анатолий сладил ему новую собачью будку и посадил на цепь.