Катунь Коварная

Почти бегом забегая в цех, где ровными рядами в своих станках стояли, только что отдавшие молоко государству добрые буренки и ждали, широко раскрыв доверчивые глаза, взамен за свою сдачу, хороших кормов с обязательной добавкой витаминов. Но, ни чего этого им не поступало, по причине какой-то поломки в общей механизации обновленных конструкций животноводческого комплекса.

Петриков сразу сообразил, в чем дело. Но прежде, чем разыскать слесарей и ремонтников, он шмыгнул на кормовую кухню, где обычно собирались скотники. Она побежал туда напрямую, прямо через станки стоячих коров и, пробежав все ряды, перед дверью, наткнулся на идущего в кормовую, скотника Прокопыча.

– Послушай, Прокопыч! – Петриков переводя дыхание, взял скотника за плечо.

– Да, Виктор Андреевич! – Прокопыч, даже немного испугался. Он даже и не подумал так скоро встретить управляющего.

– Я не буду много рассказывать и объяснять. Но, мне от тебя нужно твердое слово. Забыть о том, что ты видел в кабинете. Понимаешь, с кем не бывает. Жизнь она такая штука, что с первого раза и не разберешь. Поэтому, иногда приходится совершать некоторые ошибки. – Петриков выдохнул и продолжил.

– Если ты сейчас даешь свое твердое и мужское слово, я для тебя сделаю кое-что хорошее и буду помнить об этом долго. А я человек слова и дела. – Петриков, на всякий случай предложил свою сделку Прокопычу, зная, что у него в гурте пасутся свои коровы и бычки.

– Если ты будешь держать слово, то я твою скотину из гурта убирать не буду! – Наконец-то Петриков объявил окончание финальной сделки.

– Да, что ты Виктор Андрееви, так убиваешься по пустякам. Сказал, что я как рыба в воде и баста! – Прокопыч, хлопнул грязной рукавицей по своей ладони.

– А на счет бычков, спасибо, Виктор Андреевич! – Понимая, куда клонит управляющий, Прокопыч быстро понял, что не все так просто и язык нужно действительно держать за зубами. Иначе можно лишиться не только своего подворья, но и заработать статью с конфискацией. А тут сама судьба дарует неприкосновенность его накопления в виде мяса и молока.

– Да бросьте Вы, Виктор Андреевич, волноваться по пустякам. Сказал и точка. Хоть под расстрел! – Заверил Петрикова, хитрый Прокопыч, переходя в отношениях, снова на Вы.

– Ну, тогда по рукам! – Протянул ладонь Петриков.

Они громко ударили по рукам, понимая каждый свою выгоду данного дела.

Петриков, удовлетворенный мужским разговором, быстро собрал бригаду слесарей и уже к обеду буренки получили порцию своего повседневного рациона.

– Как же так тебя угораздило то, а? – Обрабатывая рану на лбу Мироновой, все ни как не могла понять, медсестра животноводческого профилактория, Нина Тимофеевна.

– Ой, Миронова, еще бы чуть-чуть и прямо в висок. И все. Считай, пиши – пропало. Хоронили бы тебя через три дня. – Приговаривала Нина Тимофеевна.

– Да уж лучше бы в висок! – Все еще всхлипывая, как ребенок, проскулила Настя.

– Вот куда я сейчас с таким фонарем? Как я теперь по улице пройду? Что люди-то скажут? – Миронова смахнула краем косынки наворачивающиеся слезы.

– Да еще Толя сегодня с ночи с работы приедет, а я, как инвалид. Теперь хоть улицу ночью подсвечивай! – Сквозь слезы, причитала Миронова. Но улыбка все-таки пробивалась на ее лице и растягивала пухлые губы.

– Вот так, Нина Тимофеевна!

– Решила сегодня прогуляться пешком до дому. Не поехала на этой чертовой машине в кузове. И вот тебе пожалуйста, производственная травма. – Настя начала с иронией подтверждать рассказ Петрикова.

– Да оно и верно! – Обработав рану на лбу Мироновой, подхватила Нина Тимофеевна.

– Это ж надо, женщинам ни свет, ни заря, корячиться по грузовикам. Прыгать по кузовам. Что вы девочки што-ли? Надо Директору пожаловаться, пусть автобус дают. Совсем женщин не ценят. А они план по сдачи молока дают. – Убрав медикаменты в санитарную сумку, разошлась Нина Тимофеевна Жданова.

– А давай, Настя, мы тебе, больничный сладим. Ну, куда ты действительно с такой шишкой? А Миронова?

– Да, что ты, Нина Тимофеевна. Какой больничный? А на кого я оставлю своих любимых? Они же ни кому не дадутся. И ни кто не сможет взять у них молоко. Они же у меня особенные! От того то и план перевыполняю. Вот ведь в чем беда. – Миронова виновато улыбнулась, вспоминая своих любимых коровушек. Она ведь каждый день, всю душу вкладывала в них. И чистила их и пела песни им, и хлебушком их подкармливала, и шейку каждой почесывала. А они ждут ее каждое утро. И когда подходит время доиться, буренки начинают мычать на разные голоса, ну прям как хор Пятницкого. В общем, любовь, да и только.

– Все верно, товарищ Миронова!

– Твои воспитанницы, не дадут столько молока кому то другому, только тебе!

– А план нам нужно вовремя сдавать Государству! – Раздался знакомый мужской голос. Неожиданно в кабинете появились Директор Совхоза Горин и Главный инженер Бикулин. Женщины за разговором не заметили, как они вошли в открытую дверь кабинета управляющего.

– Что тут у Вас случилось?

– Ты смотри! Это ж надо, какая шишка! Кто это тебя так, а Миронова? – Алексей Петрович, наклонился над сидящей на диване Мироновой.