Катынский лабиринт

В.А. Я почему про оружие спрашиваю — нашел протокол комсомольского собрания, и там говорится, что при проверке батальон показал плохую стрелковую подготовку в стрельбе именно из пистолетов.

А.Л. Не помню такого. Вполне возможно. Я стрелял неплохо. Мое подразделение тоже. Ну а какое это имеет значение, собственно?

В.А. Да просто к тому, какое оружие было. Значит, пистолеты только у начальников и помощников?

А.Л. Пистолеты и наганы. Пистолетов мало было, в основном наганы. Пистолеты ТТ еще только входили в моду.

В.А. Вообще, судя по документам, батальон на хорошем счету был.

А.Л. У нас Межов был командиром батальона — мужик с революционным прошлым, в партии что-то с 17-го года, такой дядька очень уважительный, дисциплинированный, сам дисциплинированный, и от нас требовал дисциплины. Он был почти до самой войны.

В.А. А почему, кстати, его заменили?

А.Л. Он говорил то, что думал, а не то, что нужно. Поменяли и замполита тоже — он был очень недоволен.

А. Минко. Алексей Алексеевич, сколько времени занимала дорога из Козельска в Смоленск?

А.Л. Из Козельска в Смоленск…

А.М. Ночь? Меньше? Больше?

А.Л. Утром садимся, а вечером уже на месте. Ужинали там.

А.М. Это вы сами ехали. А когда конвоировали?

А.Л. А когда конвоировали, тут от железной дороги зависело. Но конвои в основном пропускали на уровне пассажирского поезда, потому что хоть раз надо нам горячую пищу принять где-то в середине дня. Ночь ехали, а днем останавливались.

А.Л. Я никак не могу поверить, что наши специально решили этих поляков уничтожать.

В.А. То есть даже не верите, что…

А.Л. У нас разговоров не было. Меня в батальоне не считали таким… обывателем, что ли, меня приглашали на партийное бюро как участника конвоя, спрашивали с меня, требовали, как сейчас говорят, лучшего отношения к личности. И чтобы наши люди принимали участие — я в это совершенно не могу поверить. Репринцев как только пришел, это его главная была задача, главный вопрос на всех совещаниях: если вы будете нарушать дисциплину и правила конвоирования, будем строго наказывать. И действительно наказывали. Увольняли из армии — вот перед самой войной одного лейтенанта уволили за то, что он посадил пассажиров, и еще там какое-то нарушение — его сразу из партии исключили и из армии уволили.

В.А. Он деньги взял за это?

А.Л. Очевидно. А что ж без денег-то. С билетами было плохо, вот он и воспользовался. Строю наказывали. Меня никогда не наказывали. И вот сейчас… нас мало осталось… я, выходит, как на исповеди? А, Владимир Константинович?

В.А. Ну не совсем так, Алексей Алексеевич…