Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях

В принципе, Генеральная прокуратура СССР могла поручить расследование этого дела любой прокуратуре, как военной, так и территориальной. Передача дела в ГВП, видимо, вызывалась не только требованиями закона о подследственности, но и стремлением поручить расследование наиболее послушному, дисциплинированному, закрытому и умеющему хранить тайны структурному подразделению Прокуратуры СССР, со стабильным кадровым составом прокуроров и следователей.

По указанию руководства Генеральной прокуратуры СССР оба эти дела были переданы в Главную военную прокуратуру, и 27 сентября 1990 г. соединенное уголовное дело было принято к производству группой военных прокуроров для его дальнейшего расследования.

В соответствии с распоряжением Президента СССР от 3 ноября 1990 г. по итогам визита в СССР министра иностранных дел Польши К. Скубишевского, Генеральной прокуратуре СССР было предложено с учетом складывавшихся в тот момент советско-польских отношений «ускорить следствие по делу о судьбе польских офицеров, содержавшихся в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях». Генеральная прокуратура должна была «совместно с Комитетом государственной безопасности СССР и Министерством внутренних дел СССР обеспечить поиск и изучение архивных материалов, связанных с репрессиями в отношении польского населения, оказавшегося на территории СССР в 1939 году, и представить соответствующее заключение»^{2}

.

Оглядываясь назад, следует отметить, что, если бы не было положительного решения властей о расследовании дела, их требования оказывать помощь следствию, успешная работа была бы попросту невозможна. Однако поддержка властей ощущалась только на первоначальном этапе расследования, когда шло процессуальное оформление общеизвестных фактов, а затем, когда выяснилось, что следователи копнули глубже, поддержка сменилась настороженным выжидательным безразличием. Когда же следственная группа на основании собранных доказательств пришла к выводу о том, что польские граждане были уничтожены по решению Политбюро ЦК ВКП(б), какого-либо явного отрицательного давления со стороны властей она не ощутила, но у них наступил полный паралич воли к действию. В этих условиях только целеустремленность и профессионализм молодых прокуроров, их привычка не останавливаться на полпути, доводить начатое дело до конца, а также высокие нравственные установки позволили провести расследование надлежащим образом.

Распоряжение Горбачева о необходимости оказания помощи имело в значительной мере декларативный характер, поскольку оно не предусматривало выделения специальных финансовых средств для этого весьма трудоемкого, требующего огромных материальных затрат расследования. В результате на него было затрачено не больше средств, чем на рядовое уголовное дело.

Следователям постоянно приходилось всячески изворачиваться, изыскивать и использовать любую возможность, проявлять недюжинную находчивость, чтобы обеспечить выполнение дорогостоящих следственных действий. Не исключено, что одна из причин поручения дела ГВП кроется в том, что эта прокуратура обслуживает армейские подразделения с большой массой дармовой рабочей силы, за которую не принято платить.

Специалисты-военнослужащие привлекались для проведения многочисленных экспертиз, для перевода польских материалов на русский язык, для выполнения многих других технических заданий. Такие масштабные следственные действия, как проведенные в Харькове, Медном, Катыни и Томске эксгумации, стали возможными благодаря самоотверженному солдатскому труду, помноженному на бесценную помощь, знания и опыт лучших специалистов Польши с мировым именем в областях судебной медицины, фалеристики, палеонтологии, истории, юриспруденции и других и применение ими высококачественной экспертной техники и материалов. Длительная работа как польских специалистов, так и российских военнослужащих не была должным образом оплачена. Комплексная экспертиза, проведенная по делу авторитетными российскими учеными, на которую ими было затрачено более 2-х лет, также проводилась на общественных началах, без оплаты.

В состав следственной группы вошли военные прокуроры Главной военной прокуратуры: А.В. Третецкий, С.С. Радевич, А.Ю. Яблоков, С.В. Шаламаев и В.М. Граненов. Прокурорский надзор за расследованием дела осуществлял Н.Л. Анисимов, который на первоначальном этапе следствия был не только непременным участником практически всех следственных действий, но и направлял всю работу следственной группы. С последующей потерей интереса к катынской проблеме у влиятельных политиков страны он отошел от этого дела и фактически стал препятствовать его тщательному расследованию.