Каури рыцаря Мрака

– Давай, цветочек, – прорычал он, опустив руку и вдруг надавливая большим пальцем на самую горячую точку у меня между ног.

– Дайрен… Дайрен… Дайрен!

Ослепительная волна вышибла из груди дыхание, заставила все тело сжаться и затрястись пронзительной, сладкой до хрипоты пульсацией. Я застонала, падая вперед, на мужчину, который тут же зарылся одной рукой в мои волосы, продолжая второй вдавливать меня в свои бедра. Двигаясь и беря меня с такой властью и силой, словно это он был сверху, а не я.

Мы сделали это одновременно. И одновременно тяжело задышали, пытаясь прийти в себя. Но, кажется, ко мне первой вернулся разум. Потому что я вдруг поняла, что делаю Дайрену больно.

– Прости, – воскликнула я и тут же выпрямилась, стараясь не давить больше на рану. – О, Флора, у тебя повязка вся пропиталась кровью!

Рыцарь сморщился и сквозь гримасу улыбнулся.

– Я не Флора, цветочек, ты меня с кем-то перепутала.

Улыбнулась в ответ, пытаясь слезть с него, но мужчина не позволил, крепко ухватив меня за бедра.

– Надо позвать лекаря! – возмутилась я, немного краснея от его прямого, дерзкого взгляда, которым он осматривал мою торчащую от возбуждения грудь.

– Во мрак лекаря, – чуть хрипло ответил он. – Я хочу отдохнуть. Но если ты не прекратишь ерзать, обещаю, отдохнем мы еще не скоро.

Я прикусила губу, не понимая, то ли хочу, чтоб он привел свою угрозу в действие, то ли мой организм уже на последнем издыхании.

– Надо позвать, и не спорь, – выдохнула, слезая, и что-то внутри меня отчаянно ругалось.

Когда немного смущенный доктор, поохав, сделал перевязку и как можно быстрее убрался восвояси, я укрылась одеялом возле рыцаря, впервые в жизни обнимая мужчину в своей кровати. Перед сном. Хотя на самом деле поспать нам сегодня почти не светило.

Мне было хорошо. Ослепительно хорошо рядом с Дайреном. И от этого становилось еще страшнее. Потому что на самом деле у нас не могло быть совместного будущего. И тому было несколько причин.

Например, сколько времени пройдет, прежде чем следующая фуриянка догадается о моей природе? Сколько еще человек придется убить, чтобы скрыть правду? И сколько месяцев пройдет до тех пор, пока Дайрену не надоест играть со мной, а меня окончательно не добьет мысль, что мой брат мертв, а я живу практически с его убийцей?

Сейчас Кэльфиан жив, и это меняет дело. Я все еще надеюсь, что в наших судьбах что-то изменится, и мы снова будем вместе. Снова все станет как прежде.

Но надо смотреть правде в глаза, ничто уже не будет как прежде. И если я не освобожу брата, рано или поздно его смерть меня морально уничтожит.

Все это проносилось в голове со скоростью ураганного ветра. И как бы я ни старалась об этом не думать, теперь, после садов Медуз, это было невозможно. Нельзя бесконечно отрицать очевидное. Я живу не в розово-карамельном мире с бабочками и волшебством. Я живу в мире жестоких фурий и рыцарей мрака. Темной магии и смерти.

Дайрен глубоко вздохнул. Я чувствовала, что мое мрачное настроение каким-то образом передалось и ему. А может, все происходило в точности наоборот. И это я впитывала его эмоции, как губка. А он сжимал мою руку, глядя в потолок, и размышлял о чем-то, сжимая челюсти.

Хотела бы я успокоить его, расправить тонкую морщинку, пролегшую между бровей. Коснуться губ. Мягко, без того эротизма, что сжигал нас обоих, стоило оказаться рядом. Но вряд ли это что-то изменило бы.

– Знаешь, – вдруг проговорил он, и голос был под стать моим мрачным мыслям. – Наверно, если бы я был человеком, тогда то, что творится у меня внутри, можно было бы назвать любовью. Я мог бы любить тебя.

Все внутри меня замерло. Словно в огромном бушующем океане вдруг случился штиль. Не тот, от которого спокойная гладь красиво сверкает на солнце и радует глаз. А тот, от которого корабли навсегда застревают среди голодной пустыни воды.

– Разве ты не человек? – спросила тихо, тоже не глядя в глаза. Только наши с Дайреном кисти со сплетенными намертво пальцами сжимали друг друга, будто в последний раз.

– Нет, – покачал головой он и медленно моргнул. Отклонил голову, демонстрируя черные линии татуировки на шее. – Вот это убивает во мне человека. С каждым днем все сильнее.

Я вздрогнула. Почему-то сейчас тонкие черты скорпиона показались мне как никогда прежде хищными. Заостренный хвост, опасно натуралистичное жало.

– Я мог бы любить тебя, – продолжал он, – но сейчас я чувствую только помешательство. И пустоту. Я знаю, что уже не смогу без тебя. Не хочу представлять свою жизнь иной. Той, какой она была прежде. Ты сделала из меня что-то новое и обязана за это расплачиваться. Я не хочу даже думать о том, чтобы лишиться тебя. Ты – мое безумие. Моя личная тьма.

Дышать стало трудно. В глазах защипало. Я сжала его ладонь сильнее и выдохнула тихо:

– Я не тьма, рыцарь. Я – фея.

– Пусть, мне плевать, кто ты. Лишь бы ты была моей.

Он резко развернулся, нависнув надо мной тяжелой скалой, закрывающей солнце. А может, он сам был моим солнцем. Черным солнцем в мире фурий.