Кавалер в желтом колете. Корсары Леванта. Мост Убийц

Наступило долгое молчание. Только слышно было, как за переборками стонут где-то наверху раненые.

– Недурно бы его, экипаж то есть, об этом спросить, – вымолвил наконец Пиментель.

Алатристе с большим хладнокровием покачал головой. Глаза, ставшие совсем ледяными, впились в лицо генерала.

– Вы, ваше превосходительство, сию минуту сделали это.

По обросшему бородой лицу Горостьолы скользнула потаенная усмешка, а Пиментель скривился от неудовольствия:

– Ну и?

Алатристе продолжал невозмутимо рассматривать его:

– Бывали дни, когда ходили мы убивать. Сегодня, должно быть, настал черед умирать.

Краем глаза он видел, что комит и капрал одобрительно кивают. Мачин де Горостьола повернулся к дону Агустину. Бискаец казался очень довольным и будто сбросил с плеч тяжкую кладь.

– Сами видите, ваш’ дитство, мы все ‘динодушны.

Дон Агустин здоровой, но задрожавшей рукой поднес ко рту кувшин. Отхлебнул и, скривясь, словно отведал чистого уксуса, поставил его на стол, явно не зная, что делать – яриться или смириться. Ни один генерал, сколь благосклонны бы ни были к нему при дворе, не имеет права капитулировать без согласия своих офицеров. Это будет стоить ему самое малое репутации. А иногда и головы.

– Половина наших людей перебита… – сказал он.

– В таком случае, – отвечал Алатристе, – второй половине следует отомстить за них.