Кавказский фронт Первой мировой войны

Но Берхман оставался при своем мнении, и 1-й Кавказский корпус, оставив позицию у Чермука (юго-западнее Меджин-герта), начал отход. За ним должны были последовать и войска 2-го Сводного корпуса. Юденич командировал в штаб 1 -го Кавказского корпуса офицера генштаба Драценко, чтобы объяснить Берхману гибельность дальнейшего отступления при сложившейся обстановке к передать решительное требование «прекратить отступление». Если бы никакие доводы не убедили Берхмана остановить войска 1 -го Кавказского корпуса, то Драценко должен был передать Берхману от имени Юде-нича, что «последний в согласии с „Положением о полевом управлении войск" вступает в командование войсками группы и тотчас же отдает приказ о прекращении отхода».

Драценко удалось доказать Берхману, что отходить к Кар-су через Сарыкамыш невозможно, отступление же через Каракурт на Кагызман одного 1-го Кавказского корпуса при бездо-рожьи грозило потерей не только всего 2-го корпуса, но и всей артиллерии и обозов 1-го Кавказского корпуса. Эти доводы Северо-восточнее Бардуса.

убедили Берхмана в необходимости остановиться на приграничном рубеже — гора Геля на правом фланге и Баш-кей на левом, на который Сарыкамышский отряд уже отходил, почему Драценко и не передал ему весь «ультиматум» Юденича.

Отход русских к Сарыкамышу позволил бы 11 -му корпусу, войдя в связь с окружаемым русскими 9-м корпусом, оказаться на фланге и в тылу левофланговых частей группы Пржевальского. Это вызвало бы разгром последней, а следовательно, и падение Сарыкамыша.

Если Берхману обстановка на фронте представлялась мрачной, требовавшей «принятия решительных мер» вплоть до начала отступления на Каре, то в Тифлис главнокомандующему он доносил в других тонах. Как сообщал туда Берхман, «у него росла уверенность в победе, несмотря на серьезные потери, главным образом, за счет обмороженных людей, уже много дней не знающих крыши».

В результате продолжительных боев в Сарыкамыше к концу дня 17 декабря собралось более двух десятков пленных турецких офицеров и до 1500 солдат, крайне стеснявших русских, так как нужны были конвой, помещение, пища, а многие раненые, кроме того, требовали ухода и перевязки. Между тем во всем этом русские сами испытывали крайнюю нужду.

Вследствие отхода русских арьергардов перед 11-м турецким корпусом, 17 декабря Берхман со своим штабом переехал из Меджингерта в Сарыкамыш. Со штабом Берхмана прибыли из Меджингерта одна рота 79-го Куринского полка, полусотня 10-й особой Кубанской сотни и 18-я и 30-я особые сотни.

¹ К 18 декабря наличный состав одного из боевых участков 9-го корпуса, состоявший из 5 полков разных дивизий, имел всего 900 боеспособных солдат при 14 исправных и 5 неисправных пулеметах, а также и 16 пригодных для стрельбы и 17 неисправных орудиях. В некоторых батальонах солдаты рассеялись, и часть исправных пулеметов и орудии не могла быть использована, так как при них не осталось ни командиров, ни бойцов.

В ночь на 18 декабря начальник штаба 9-го турецкого корпуса трезво оценив всю сложившуюся обстановку и в связи с обнаружившимися потерями¹, а также фактическим окружением корпуса русскими, уже отрезавшими последний от Бар-дуса, посоветовал Энвер-паше отправиться со штабом в 11-й корпус, сковывавший Сарыкамышский отряд. Там Энвер-паша, энергично наступая, мог бы несколько улучшить положение

9-го корпуса. Кроме того, он рекомендовал также отправить в Эрзерум лишние орудия, пулеметы и знамена.

Энвер-паша осознал, наконец, что операция «Сарыкамыш» ему не удалась. Вместо быстрого и легкого овладения тыловой базой русских он встретил здесь все усиливавшееся сопротивление значительных сил, которых раньше не было на этом участке. Поэтому он легко согласился на указанное предложение, дававшее ему выход из труднейшего положения.