Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий!

Императора душило любимое домашнее животное – жаба. Отдавать что-то каким-то французишкам и шведам он не хотел категорически. Столько денег потрачено, столько собственных провинций пострадало, столько побед войсками империи и союзников одержано… и все – зря? То, что враги усиливаются и уже всерьез хотят поделить между собой всю Германию, пока в Вене не понимали. Была еще одна преграда – союзнические обязательства. Прежде всего – перед родственником из Испании. Тот ввязался в войну, в немалой степени выполняя договоренности с Веной.

«Взять и предложить ему плюнуть на эту Лотарингию? Хм… боюсь – не поймет. У них, в Мадриде, какие-то устаревшие понятия о чести. Не современные, семнадцатого века, а как бы не времен Сида. По большому счету, Карл Лотарингский – мелкий пакостный негодяй. Жертвовать из-за него важнейшими государственными интересами – несусветная глупость. Пожалуй, это даже… предательство собственного государства. Моим подданным он числился только на бумаге, гробить из-за такого всю империю в бесконечной войне… слишком много чести, если к нему употребимо такое слово. Опять-таки, христиане в наших же, захваченных мусульманами провинциях изнывают под их нечестивым правлением. Моя прямая обязанность – вернуть их в христианское государство. Это почти как в крестовый поход сходить. Хм… можно потом у папы добиться признания новой войны крестовым походом. А король Филипп… ну кто ж ему может помешать также заключить мир с Людовиком? Вот и пускай потом заключает и присоединяется ко мне в крестоносной миссии».

Император промучился сомнениями несколько дней, после чего отправил тайных посланников к Ришелье и Оксеншерне. Разузнать о возможности заключить прочный мир. Осведомлять о своих действиях остальных участников всеевропейской бойни он посчитал преждевременным. И, кстати, противоречащим государственным интересам. Повод для войны с турками у него был. Среди разграбленных судов в Александрии были и два корабля подданных империи. Пусть эти подданные были всего лишь хорватами, но для повода они годились вполне. Можно сказать – торгаши и матросы погибли не зря, а за своего императора.

Лондон

Больше всех из западноевропейцев от погромов пострадали голландцы и англичане. Помимо венецианцев, именно их купцы и корабли были задействованы в левантийской торговле. На голландских купцов королю Англии было наплевать, а вот гибель английских его задевала. И давала шанс поднять весьма пошатнувшуюся, если не выражаться сильнее, популярность среди подданных.

Собственно, как раз в Леванте западноевропейские купцы и не пострадали, их там, с охраной, слишком много было, они сами местных обидеть могли. Но вне портов на франков открыли настоящую охоту. Ведь имущество убитых переходило естественным путем к убийцам.

Не то чтобы короля интересовало мнение плебса о своей деятельности. Вот уж кто-кто, а второй Стюарт на английском престоле всегда демонстрировал презрение к людям, которые имели несчастье попасть в число его подданных.

Карл родился в Думферлинге, в Шотландии, 29 ноября 1600 года. Наследником третий сын короля Иакова и королевы Анны стал после смерти старших братьев, Генриха и Роберта (в 1616 году). Вступив на престол после смерти отца, Карл продолжил его линию правления – мотовство, распутство, фанфаронство успешно сочетались в нем с ослиным интеллектом и упрямством, нерешительностью конкретного Буриданова осла, готовностью к предательству и заячьей трусливостью. В общем – типичный Стюарт на английском престоле.

Вообще-то Стюарты – древний шотландский клан, давший своей стране множество выдающихся государственных деятелей и полководцев. Но мужчины, потомки казненной шотландской королевы – просто паноптикум дураков, слабаков и трусов.

К 1638 году Карл уже успел взбесить значительную часть собственных подданных. Действовал он в этом направлении целенаправленно и очень успешно. Парламент даже принял специальный закон из трех пунктов:

1) Всякий переменивший религию да будет признан врагом общественного спокойствия.