Читаем Казаки-разбойники полностью

Люба проснулась рано, но вспомнила сквозь остатки сна, что сегодня выходной, и решила ещё поспать. Она повернулась на другой бок, почти заснула, но тут вспомнила, что её ждёт что-то хорошее. Она ещё не сообразила, что именно, но само это полусознание предстоящей радости уже было счастьем. Что-то хорошее случится сегодня. И только в следующую секунду в голове всплыло: «Синяя птица». Сегодня утром они с Соней поедут в театр смотреть «Синюю птицу». От этих двух слов — «синяя птица» — веяло праздником и сказкой. Представлялась большая, как лебедь, птица тёмно-синего цвета, шёлковый, твёрдый шорох крыльев. Перья у птицы слегка блестели, как бабушкино старинное платье из бархата.

— Вставай, вставай! — заглянула в комнату мама. — Я уже печку затопила, скоро твоя Соня придёт.

За стеной в печке потрескивал и гудел огонь, а в комнате ещё было холодно. Пока печка не протопится и не нагреется, так и будет холодно. В другой выходной день Люба не торопилась бы вылезать из-под одеяла. Немного поваляться и почитать в выходной даже мама разрешала. Но сегодня «Синяя птица». Люба быстро оделась. Красное праздничное платье стало немного мало, но Люба всё равно казалась себе очень нарядной. Платье из красной шерсти, а на воротнике и по краю юбки белая полоска. Рукава, правда, немного коротки, руки торчат. Но ведь их можно не до конца вытягивать, а немного подобрать. Тогда будет незаметно. В дверь позвонили.

— Мама, это Соня!

Люба бросилась открывать. Соня в коридоре сказала:

— Мне денег дали на ситро и на мороженое!

Соня говорила необычно громко и много. Пока снимала пальто, успела рассказать, что у них дома гости, две родственницы из города Саратова. И это хорошо, что женщины, с ними весело, а отец не выпивает, потому что с женщинами какое питьё. Соня хитро засмеялась, как будто это она сама устроила, что приехали женщины, а не мужчины. Как будто она была взрослая, а отец маленький, и она его ловко провела, а он даже не заметил.

Соня вошла в комнату, увидела маму и сразу стала тихой, как всегда. Еле слышно поздоровалась, села на край стула и замолчала.

— Выпей с нами чаю, — сказала мама и придвинула Соне чашку.

— Спасибо, — тихо сказала Соня, — я не хочу. Я завтракала.

— Ну выпей чайку, — сказала Люба, — вдвоём же веселее!.. Бери колбасу, бери, бери…

Соня покосилась на маму и осталась сидеть.

— Ох, у меня же суп убежит! — спохватилась мама и бросилась в кухню.

Люба сказала:

— Соня, ну пей чай, что ты?

Соня придвинулась к столу и стала пить чай с бутербродом. Потом съела яйцо и выпила ещё чаю. Мама всё была на кухне. Люба вдруг заметила, что на кухне тихо и примус не гудит. Значит, никакой суп у мамы не варится. Она нарочно вышла, чтобы не смущать Соню. «Хорошая у меня мама», — подумала Люба.

— Соня, правда у меня хорошая мама?

— Хорошая, — сказала Соня с полным ртом. — И у меня тоже хорошая.

Соня встала, стряхнула крошки с юбки.

— На трамвае поедем. — Любка даже это воспринимала как радость: одни без взрослых поедут на трамвае.

— На «Аннушке», — подтвердила Соня.

Мама на прощание ещё раз сказала:

— Через мостовую, смотрите, осторожно переходите. Не болтайте, а смотрите по сторонам.

— Ладно, мама, мы сначала налево, а потом направо будем смотреть.

Как хорошо и необыкновенно ехать одним в трамвае! Вагон кажется длиннее и шире, чем обычно. И хорошо, что много народу. Пусть все увидят, что они едут одни. Не такие уж они маленькие.

Сначала они стояли. Им было далеко ехать, но всё-таки Люба выбрала широкого дяденьку с маленькими жёлтыми усиками и спросила:

— Скажите, пожалуйста, вы на Пушкинской площади сойдёте?

До Пушкинской было ещё остановок пять. Но дяденька посмотрел на Любу, на Соню и ответил серьёзно:

— Сойду. Даже значительно раньше. — А потом крикнул через все головы: — Кондуктор! Тут две гражданки до Пушкинской едут, вы им напомните, где выходить. Хотя они и самостоятельные, а как бы не проехали.

Все заулыбались, кондукторша откликнулась простуженно:

— Не беспокойтесь, скажу!

Женщина с настоящей рыжей лисой вместо воротника оказалась перед Любой. Можно было рассматривать лису сколько хочешь. У лисы были стеклянные жёлтые глаза из бусинок и маленькие прижатые уши. С другого плеча тётеньки свисал пушистый ярко-рыжий хвост.

— Девочка, передай гривенник на билет, — сказала женщина и дала Любе монетку. Значит, и она поняла, что Люба едет одна. Раньше всегда обращались к маме, а к Любе никогда.

Люба повернулась к Соне и сказала:

— Передайте, пожалуйста.

И Соня взяла гривенник. А потом, через некоторое время, Соня тронула Любу за плечо:

— Передайте, пожалуйста, — и дала розовый билет для тётеньки.

Перейти на страницу:

Похожие книги