Казаки в Первой русско-турецкой войне. 1768–1774 гг..

Кавалерия чаще использовалась для преследования, «причем на дальние преследования оказывается мало способна, и, в таких случаях, ее заменяют казаки, высылаемые вперед не малыми отрядами, а по возможности большими массами»[63]. Но и казаки не могли в полной мере рашить такие задачи. «Все преследование возлагалось на одну легкую кавалерию, которая, вообще говоря, не выдерживала с успехом боя против смелых и быстрых натисков турецкой кавалерии»[64].

Артиллерия русской армии по выучке была заведомо лучше турецкой. «В действиях ее замечается меткий прицел и быстрая подвижность… Навесная и картечная пальба часто предпочитается прицельной»[65].

Для снабжения армии во время войны предполагались «система реквизиций, без притеснения жителей, и наряд обывательских подвод»[66].

Следует помнить, что русская армия совсем недавно участвовала в победоносной Семилетней войне. Как говорил Фридрих II турецкому послу, «у меня она выучилась правилам войны, а потом вот и меня схватила за ногу»[67]

.

Турецкие войска

Турецкое войско сохраняло сложившуюся в XIV веке структуру и делилось по способу комплектования: войско капикулы – основная масса вооружённых сил, которая содержалась государством, оно включало пехоту, конницу, артиллерию и флот; войско сераткулы – вспомогательное войско, содержавшееся на средства провинциальных властей, оно состояло из пехоты и конницы; войско топраклы – конница, сформированная на основе военно-ленной системы; конница платящих дань вассальных провинций (крымские татары, жители Молдавии, Валахии, Трансильвании).

Противник русских в этой войне был «силен массою своих материальных сил», мог выставить от 300 до 600 тысяч войска[68]

. Но чего-то непобедимого в турецкой армии не было. Во-первых, они призывали на войну как можно больше народу, «справедливо рассчитывая, что все они полностью никогда не соберутся вовремя или и вовсе не подойдут к сборному пункту»[69]. Во-вторых, были сильны традиции феодализма – на зиму большая часть войска распускалась по домам. Янычары по традиции после 15 августа вообще не воевали.

Оружие и в пехоте, и в коннице состояло из сабли, кинжала, пистолета, ружья. Ружья и винтовки были тяжелыми, били хорошо, но долго заряжались. Иногда они были на подставках, или же иногда на ружье насаживался короткий штык.

Турецкая конница всегда была впереди и начинала бой, действуя несколькими огромными толпами без порядка.

Турецкая конница уступала татарам в подвижности и выносливости (см. ниже), «не имея таких коней, о которых ленивые турки заботились меньше, чем татары»[70].

«Конница их имеет хороших лошадей и соответствующих седоков, но атака их состоит в том, что прискачут толпами с великою наглостью на карабинерный выстрел и, рассыпавшись по всему фронту, а особливо на фланги, начинают стрелять из ружей», – вспоминал А.А. Прозоровский[71]

. «Атака их состоит только в том, что окружать противное войско конницей»[72].

«Атакуя сами, они заранее уже считают противника неизбежно погибшим, и потому бывают храбры до безумия, хотя и кончали всегда бегством», – считали военные специалисты[73]. Румянцев после битвы при Кагуле рапортовал: «По испытанию справедливость сию должно отдать туркам, что персонально нельзя быть храбрее воину, как их всадники и пешеходцы»[74].

Турки были прекрасными одиночными бойцами. Их «сила и ловкость… в одиночном бою… вне всякого сравнения с христианами»[75]. В бою «более храбрые и на лучших конях становились впереди; прочие – кто где хотел, в кучу»[76]

. Во время боя они джигитовали, вызывали противника на поединки, вели попеременные атаки на фланги.

Пехота всегда становилась позади конницы.

Элитой турецкой пехоты считались янычары. Принцип набора в янычары детей подвластных Турции славянских народов к описываемому нами времени устарел. Уже в XVI веке «все янычары, набранные таким образом, уже могли жениться, а их дети зачислялись в корпус»[77]. «…Своего особого положения янычары достигли благодаря тому, что создавались не только как личная гвардия султана, ядро турецкой армии, но и как войско мусульманского религиозного ордена»[78]. «Янычары отлично содержались, имели красивую форму, у них было лучшее в армии оружие. Сверх того, в мирное время им предоставлялись большие льготы в торговле, и они умели этим пользоваться, наживая даже состояния»[79]. Впрочем, и из среды янычар бывали перебежчики. 30 мая 1769 года под Хотином 2 янычара перешли к русским, «дабы по происхождению своему от христианских матерей в Польше веру греческую принять»[80].