КаZантип

Крученый, не обращая внимания на появление нового действующего лица, продолжал материть своего противника. Борис Иванович оказался умнее. Он повернулся к пограничнику, вытащил из кармана паспорт и протянул ему:

– Я Борис Иванович Лебедев. Еду со своим зоопарком на Украину. Этот тип, – Лебедев ткнул большим пальцем себе за спину, – сначала хулиганил, дразнил моих животных. Потом напал на меня.

– Убью, сука!! – рявкнул Крученый. Правда, голос его звучал уже довольно тихо – то ли байкер немного успокоился, то ли просто глотку сорвал.

– Что, вот так, ни с того ни с сего набросился? – недоверчиво поднял брови пограничник. – Безо всякой причины?

– Ну, не совсем без причины. – Лебедев улыбнулся. – Но я не уверен, что об этом стоит рассказывать…

– Нет уж, вы расскажите, – решительно потребовал капитан. – Здесь приграничная территория, у меня широкие полномочия. Вполне могу вас обоих задержать. Так что вам же будет лучше, если у меня не останется вопросов.

– Мне-то не жалко, – хмыкнул Лебедев. – Понимаете, я познакомился здесь с девушкой, Надей ее зовут. Он, кажется, считает ее своей…

– Заткнись, урод! – Крученый рванулся с новой силой, так, что байкеры его едва удержали.

– Продолжайте, – с непроницаемым лицом кивнул Лебедеву капитан.

– Что тут продолжать. Все, наверное, и так ясно. Мы с ней поболтали, потом она предложила уединиться. И в самый интересный момент этот кадр заглянул в окно автобуса.

Пограничник не сдержал улыбки. В толпе зрителей многие откровенно заржали. На Крученого смотреть было страшно – не лицо, а обезьянья морда. Глаза выпучены, борода, забрызганная пеной, торчит клочками, из горла какой-то невнятный рык раздается.

– Драка была? – справившись с собой, спросил капитан.

– Так, немного помахались, – небрежно ответил Борис Иванович.

– А девушка где?

Лебедев оглянулся, отыскал взглядом Гюрзу, которая стояла, опершись спиной на один из микроавтобусов, и, судя по всему, получала от происходящего массу удовольствия.

– Вон она, – сказал владелец зверинца.

– Так все было? – спросил пограничник.

Гюрза кивнула.

– Все добровольно, никакого принуждения?

– Абсолютно никакого.

– У вас никаких претензий нет? – Капитан снова повернулся к Лебедеву.

– Какие у меня-то могут быть претензии, – усмехнулся тот. – Я этому типу рога наставил, а не он мне!

– Убью! На коленях стоять будешь, сапоги мне лизать! – заорал Крученый.

– Вы бы вели себя потише, – брезгливо сказал ему пограничник. – Если не знаете, то напомню – в Уголовном кодексе России есть статья за угрозы убийством.

Крученый не ответил, только тяжело дышал, как загнанная лошадь.

– В общем, никто не пострадал, никаких претензий ни у кого нет, – подытожил капитан. – Значит, можно никого не задерживать и милицию не привлекать. Отлично!

Он уже собирался уходить, но Лебедев подошел к нему, придержал за рукав.

– Товарищ капитан, у меня к вам одна просьба.

– Да?

– Разрешите нам без очереди через переход пройти. Сами понимаете, этот тип не уймется. Я его, конечно, не боюсь, но зачем лишние проблемы и мне, и вам? Я ведь так понимаю, этот участок границы – ваша зона ответственности?

– Ну, можно и так сказать.

– Зачем вам здесь лишние инциденты? Пропустите без очереди, капитан, я не останусь в долгу. – И Лебедев как бы невзначай похлопал себя по карману.

Вообще-то, когда у перехода бывали большие очереди, капитан получал таких предложений не меньше пятидесяти в день и, как правило, отказывался от взятки. Не из-за особо высокого морального облика, а по чисто прагматическим соображениям. Если бы он стал ни с того ни с сего пропускать кого-то вне очереди, то остальные водилы устроили бы такой скандал, что мало бы не показалось. В общем, не стоила овчинка выделки. Но сейчас дело было другое. Все видели, что создалась острая конфликтная ситуация, так что его решение удалить одного из участников ссоры ни у кого удивления не вызовет. Поворчат немного, да и успокоятся.

– Думаю, это возможно, – кивнул капитан.

Вывести микроавтобусы с клетками из общей очереди оказалось не слишком просто, но примерно за полчаса капитан и Лебедев справились. Реакцию водителей прочего транспорта пограничник предугадал совершенно точно – по-настоящему сильно никто не возмущался. Никто – кроме Крученого. Его, продолжающего материться и брызгать слюной, серпуховцы с трудом оттащили к байкам и держали еще минут пятнадцать, пока он более-менее не успокоился. Правда, и после этого Сибагатурин то и дело порывался вскочить и кинуться разбираться с Лебедевым, но теперь его хоть и с трудом, но удавалось удержать словами – не в последнюю очередь и потому, что он просто сильно устал.

– А где Гюрза? – спросил он, наконец перестав материться.

– Хрен ее знает, – отозвался Тяпа. – Когда погранец подошел, там была.

– Это я помню, – кивнул Крученый. – А потом?

– Не в курсе.

Тяпа слукавил. Он видел, как Гюрза села в микроавтобус вместе с владельцем зверинца. Но говорить об этом благоразумно не стал – ему уже изрядно надоело удерживать рвущегося Крученого, а такая информация обязательно спровоцировала бы новый взрыв ярости.