КаZантип

– Отстань от меня! Слышишь?! Отстань! Я сама разберусь, кого мне из головы выкидывать, а кого нет! Все из-за тебя случилось! Если бы не ты, я бы не пошла тогда в милицию! Ты все испортила! Ты!

Тамара Николаевна от неожиданности отступила на полшага. Такого от дочери она никак не ожидала, Лена всегда была тихой, спокойной, а уж о том, чтобы на мать голос повысить, и речи быть не могло. До сих пор все их конфликты сводились к тому, что кричала она, а дочь только более или менее решительно оправдывалась. Но, разумеется, Тамара Николаевна быстро пришла в себя и перешла в атаку:

– С ума, что ли, сошла?! – визгливо крикнула Пономарева-старшая. – На родную мать орешь?!

– Да на тебя не орать надо…

– Да, правильно! Ты меня дубинкой избей, научилась, наверное, от своего уголовника!

– Мама, перестань его так называть!

– А как же мне еще называть того, кого милиция в розыск объявила? И правильно объявила – такому, как он, только в тюрьме и место.

– Мама, выйди отсюда. – Голос Лены стал тише, но глаза девушки сузились, а выражение лица стало таким, какого Тамара Николаевна у своей дочери никогда еще не видела. – Очень тебя прошу, выйди, оставь меня одну.

Тамара Николаевна попятилась. Как и многие скандальные люди, в душе она была довольно-таки труслива. И сейчас она почувствовала – все, лучше не продолжать конфликт. Чего ждать от дочери, доведенной до такого состояния, она просто не знала, но чувствовала – сейчас Лена готова почти на все.

Воспользовавшись тем, что мать оказалась за порогом, Лена захлопнула дверь.

– Совсем с ума сошла! – Тамара Николаевна потрясенно покачала головой. – Тебе лечиться пора, бешеная!

– Мама, если ты еще что-нибудь плохое про Витьку скажешь, я из дома уйду. – Лена говорила спокойным голосом, но чувствовалось – девушка не шутит.

– А что же я еще могу про твоего… – Это предложение Тамара Николаевна говорила довольно забавным образом. С каждым словом темп и громкость ее речи снижались, а после слова «твоего» она совсем смолкла – как будто ручку громкости радиоприемника плавно до нуля повернули.

Еще немного побормотав себе под нос, Тамара Николаевна удалилась на кухню. А Лена так и стояла у двери, прислонившись к косяку. Ее трясло. Первый раз в жизни она дала матери решительный отпор. И только сейчас осознала, что не просто решилась на это, но и одержала самую настоящую победу.

Неизвестно, сколько времени она еще так простояла бы. Но тут зазвонил ее сотовый телефон. Девушка бросилась к нему, как вратарь к мячу, несущемуся в ворота. Номер определился какой-то незнакомый, но Лена все равно приняла вызов. И ее надежда оправдалась! В ответ на ее осторожное «алло» раздался родной голос Громова.

– Привет, Леночка. Ну, как ты там?

– Витька… – У Лены дыхание перехватило, несколько секунд она не могла больше ничего сказать.

– Я, золотко. Как ты там, все еще сердишься?

Колоссальным усилием воли девушке удалось взять себя в руки. Она помнила, чем кончился их прошлый разговор. Витька явно не обижен, наоборот, голос его звучит немного виновато. Значит, нужно, с одной стороны, дать ему понять, что она сожалеет о своей несдержанности. Но, с другой стороны, услышать хоть какие-то объяснения и насчет Гюрзы, и насчет того, зачем он ее обманул, сказав про тренера.

– Можно сказать, что нет. Витька, ответь мне на один вопрос, только честно. Обещаю, что прощу в любом случае. Ты спал с Гюрзой после того, как мы познакомились?

– Нет, солнышко. Чем хочешь клянусь!

И Лена поверила. Голос Грома звучал искренне, таким не врут. Да и вообще, если не верить своему парню, то, значит, пора расходиться. Теперь, поверив в верность своего любимого, Лена была полностью на его стороне. Она заговорила торопливо, сбивчиво:

– Витька, тут такое творится! Меня сегодня вызывали в милицию, спрашивали про тебя. Скажи, зачем ты меня обманул?

– Подожди, ничего не понимаю. В чем я тебя обманул? И с какой стати тебя в милицию вызывали, ведь Игорь Васильевич с прокуратурой договорился!

– Витька, ну не начинай все сначала! Я уже знаю, что ни о чем твой тренер ни с кем не договаривался.

– Как это не договаривался? С чего ты взяла?

– Он сам сказал в милиции!

– Ничего не понимаю. Он же обещал!

– Витька, перестань…

Она не успела договорить. Дверь комнаты распахнулась. Тамара Николаевна, подслушивавшая разговор, не выдержала. Она кинулась к Лене, вырвала у нее из рук телефон и заорала, брызгая слюной:

– Оставь Ленку в покое, ты, уголовник! Да тебя посадят скоро, тебя милиция повсюду ищет! Не смей сюда больше звонить!

Громов попытался что-то ответить, но его уже никто не слышал – Лена принялась отнимать у матери телефон, та, шипя, как змея, телефон не отдавала.

– Нечего тебе с ним говорить!

– Отдай! Отдай, тебе говорю! – Лена тянулась к телефону, но Тамара Николаевна отдернула руку, и девушка схватила ее за запястье.

– А! Больно! – взвизгнула Тамара Николаевна, хотя больно ей, разумеется, не было. – На мать руку подняла!