Каждому своё

– Я записался, – ответил пожарный. – Но я живу в тоннеле, в дальнем вагоне. Пока узнал, что идет запись, пока дошёл, пока через толпу пролез – короче, я там в предпоследней команде, мне ещё долго ждать своей очереди. Пусть кто-нибудь со мной поменяется, что ли?

Желающие поменяться нашлись, но ещё двоих добровольцев не было, и нужное количество всё равно не набиралось. В итоге Порфирьев устало махнул рукой.

– Ладно, хоть один, уже что-то. Меняться смысла нет, только время зря потеряем, пока ты будешь после магазина отлёживаться. Пойдем, я найду, чем тебя накормить. Заодно объясню, что и как. – Он обернулся к Антону: – Ты пойдешь с нами, так что планируй свои дела заранее.

– Я?! – Антон спешно засеменил за удаляющимися амбалом и пожарным. – Я не могу! Мне нельзя рисковать! У меня дети! Кто о них позаботится, если со мной что-то случится?!

– Подумай о том, что с ними случится, если ты не пойдёшь, – на лице Порфирьева на краткий миг мелькнула брезгливая гримаса. – Если мы найдем надёжное убежище, нам предстоит самое трудное: убедить их принять нас. Ты инженер-механик, а в специализированном убежище хватает достаточно сложных механизмов. Не факт, что все штатные специалисты по ремонту, обслуживанию и так далее успели добраться до места работы. Пробки были огромные, очереди ещё больше, времени оказалось слишком мало, а тут ещё выходные. Никто не ожидал. У них может быть дефицит кадров, восполнить который в их интересах.

– Это слишком долгое пребывание в радиоактивной среде! – Антон пришёл в ужас. – Я получу смертельную дозу радиации и умру, как полицейские!

– Не умрёшь, – в голосе Порфирьева зазвучали нотки успокоения. – Долго не живут только хорошие люди. Тебе ничего не грозит. Обещаю: на этот поход тебя точно хватит! И потом, вдруг мы найдём по дороге что-нибудь полезное. Поможешь собирать-разбирать. Толку от тебя будет больше, чем от остальных. Эта станция расположена в центре города, в наши дни это очень дорогой район, производства тут нет. В результате из трёх с половиной тысяч народа, укрывшегося вместе с нами, нет ни одного технического специалиста. Продавцы, менеджеры, бюрократы, представители искусства, бизнеса и так далее. В общем, нахлебники всех мастей. Гайки крутить некому. Вот есть один пожарный, да и тот приезжий, случайно к нам затесался.

– Пусть идет Петрович! – изо всех сил отбивался Антон. – Он же хотел! Или Владимир! Он не инженер, но у него практики больше! Я специалист по монтажу сложных систем связи, ты знаешь!

– С Володей я поговорю, – согласился Порфирьев. – Насчёт Петровича уже всё сказано. Так что одного человека всё равно не хватает. Собирайся!

– Нет! – сильно побледневший Овечкин попятился. – Мне нельзя! Я могу погибнуть! У меня дети!

– Как хочешь, – Порфирьеву надоело возиться с Антоном. – Тогда вали отсюда к своим детям.

Овечкин поспешил покинуть платформу и направился в медпункт. Там имелся единственный на всю станцию электрический чайник, переданный из комнаты отдыха в распоряжение фельдшера ради ухода за ранеными. Микроволновая печь, кофемашина и чайный комбайн буфета оказались полностью разбиты во время разграбления и последовавшей за ним перестрелки, и другого способа вскипятить воду не осталось. Сам чайник до сих пор не стал предметом новой давки лишь потому, что после кровавой трагедии в буфете Абдуллаев заявил, что полиция будет применять оружие без предупреждения по каждому, кто попытается без разрешения переступить через порог служебной части станции. По идее, где-то должна быть плита для разогрева пищи, ведь как-то же полицейские сварили пельмени Порфирьева! Но где именно, Антон не знал. Наверняка она электрическая и портативная, и полиция её прячет, чтобы не нагнетать обстановку. Остаётся надеяться, что сейчас, когда все полицейские умерли или при смерти, она не окажется утерянной.

Плита нашлась там же, где и чайник, в медпункте. Переносная, двухконфорочная, с питанием от электросети. Медицинские сёстры что-то кипятили на ней для больных, и обе конфорки были заняты. Антон долго упрашивал их позволить ему вскипятить воды для своих детей, но медики в итоге выставили его за дверь. Сказали, мол, если позволить одному, то прибегут все остальные. Детей на станции по паре десятков в каждом вагоне, и все они ничем не хуже детей Овечкина. Медики предложили ему идти и придумать решение проблемы для всех, а не только для себя, и Антону пришлось уйти ни с чем. Тогда он вернулся в слесарку, чтобы наскоро собрать кипятильник из подручных средств и вскипятить воды самостоятельно. Там он обнаружил, что Петрович уже собрал нечто подобное, и оба техника пили горячий чай, одновременно мастеря кипятильники «на поток» из чего придётся.

– Это полный треш! – Антон сокрушенно разглядывал ворох оголенных проводов, опутывающих всевозможные железки, вручную скрученных с сетевыми кабелями. – Будет полно замыканий и несчастных случаев! И куча пострадавших!