Каждый день

– Ну, вот накаркал… – закатив глаза, подумал про себя я. – Нет, Глен! Кланяться лучше в конце…хотя такого правила нет, но с этим лучше не перебарщивать… Понимаешь?

– Думаю да! Да! Я тебя понял…

– Вот и замечательно! Мне осталось только пожелать тебе не пуха не пера…

– К черту! – прервал Глен.

– Ну да… А… так вот! – продолжил я, жестикулируя, объяснять. – Ты знаешь, что я буду наблюдать… Буду прямо перед тобой стоять, если снова будет страшно, представь, что поешь мне! И все будет классно! Чувак…

– Наверное… ты прав! Спасибо!

– Отлично! И теперь…вали домой! Тебе стоит хорошо выспаться, для твоего завтрашнего прогона тебе понадобятся силы!

Глен неторопливо достал из своей сумки часы, которые оказались там, потому что Глену в них играть было неудобно, посмотрел на них и ахнул.

– А что, уже так поздно!? – воскликнул Ен. – Черт возьми! Родители!

– Д–а–а–а! – сказал я.

Мой друг быстро схватил свою сумку, отряхивался от пыли, попутно повторяя про себя что–то. Так и не понял, что он бормотал.

– До завтра! – сказал он, выходя из коморки.

Я слабовато махнул рукой, а на моем лице было выражение, словно я был спросонья. А Глен устремился к выходу из школы, звук его быстрых шагов прервался только тогда, когда он покинул здание.

И как только медленно идет время, когда ожидается день, в который решается что–то важное. В нашем безумном мире каждый день что происходит, хоть и не с нами, но случается. Захочется чего–нибудь интересного, чтобы это приключилось с тобой, вот лежишь ты на кресле перед старым деревянным ящиком, или, что уже более современно, с черным пластиковым ящиком, смотришь новости и думаешь, как мы скучно живем черт возьми. К счастью, в 99% подобного не будет. Потому что в противном случае вы начнёте визжать и ворчать, почему все это происходит со мной…

Та самая пятница, которую я жду. Глен весь день как на иголках, то прослушает вопрос учителя на уроке, то останется сидеть за столом после звонка. Видеть его в таком состоянии не очень приятно, он вкладывает в этот маленький показ талантов столько сил и нервов, что пот на его лбу не может высохнуть, будто головой в воду окунули. Само собой, от Анна–Марии бегает покруче, чем от дружков Уильяма, с внимательностью ему повезло, да и пользоваться своими навыками научился. Ой, кстати о Уилле, этот индивид вообще пропал, нашел я его только спустя два занятия, читающим какую–то бумагу, иногда проговаривая что–то. Он стал слишком безобидный, даже узнал его не сразу, в этих золотых очках, неужели у Вильяма еще и со зрением проблемы. Про его хулиганов друзей я вообще молчу, их и след простыл. Надеюсь, они отправились на свое законное место, на ковер к директору.

Единственное, что мне удалось выудить из пугливого друга, это мимолётное и очень слабое "привет", когда я пересекся с ним на лестнице. А еще когда он чахнул на меня…

–…я конечно…все понимаю…но не так же мстить мне за полеты… – от лёгкого шока, я изобразил обычную гримасу, если бы меня и правда охватило потоком жидкости.

– Ой прости… – шёпотом пытался уладить ситуацию Глен, от привычки руками к моему лицу с салфеткой тянулся. – Ну ладно…мне надо бежать…

– М–м–м–м… Тоже мне… страх сцены… подумаешь… – злобно проговорил я. – А вы чего пялиться вздумали? Что, не видели никогда человека со страхом перед выступлением?!

Конечно, половина школы знала о том, что Глен собрался выступать. Позли слухи, но в целом было тихо. Но Глену все это виделось как косые и злобные взгляды, осуждения и смех. Наблюдался рост его паранойи.

Я ждал Ена около лестницы, ведущей в главный зал. В мои, так сказать, обязанности, входит моральная поддержка друга. Что же, стало быть, такова моя роль. Глен появился не сразу, чуть–чуть опоздал. Вероятно, в этом виноваты его ватные трясущиеся ноги, уж точно не его руки, которые не уступали в чечетки ногам.

– П–р–и–в–ет… – коротким словом, которое он произнес дрожащим голоском, он со мной поздоровался.

– Здравствуй, Ен… – также коротко, но без дрожи, поздоровался я.

– Как дела?

– А как могут быть дела у меня? Нормально… Весьма приятно, а как твои?

– Тоже ничего…

– Ладно, не будем ходить вокруг да около. Волнуешься?

В ответ Глен посмотрел таким упрекающем взглядом, мысленно он говорил мне фразу – да ты совсем дурак, по мне не видно что ли?

– Хочешь совет, как побороть страх сцены? – с энтузиазмом говорю я.

– Удиви… – тяжело вздохнув, сказал Ен.

– Как только там окажешься, – указываю пальцем, – просто будь собой! Подумай про себя, насколько ты великолепен, просто чувствуй себя героем, тем, кем хотел быть! Ты – Джон Леннон! Ты – парень, в которого влюбилась Эн Мари! Человек, который за жалкие пять дней научился играть на пианино! И один из лучших художников Винсенса…

– Да уж…лучший… – усмехнулся Глен.

– А что? Послушай! Там… – снова указываю пальцем, – …ничего плохого тебя не ждет! Уильяма там нет…а–а…

– Ошибаешься… – протягивает руку, чтобы указать пальцем в зал.