Каждый раз, когда мы влюбляемся

– Человек не был создан для того, чтобы быть счастливым, – Сказала Элизабет, Лино. – С годами я начала это понимать. Я не верю во всю эту идеологическую чушь что «бог это любовь» и прочее высокопарное дерьмо!

Он мягко улыбнулся.

– Я тоже не верю. Я верю только в то, что можно почувствовать – в тепло солнечного света, в удары наших сердец, в умирающих, и цепляющихся за жизнь!

– Ты так говоришь… – Смятенно улыбнулась Элизабет. – Словно они самые живые из всех живых, умирающие и цепляющиеся за жизнь…

– Мне с ними интересно.

Лино заглянул ей в глаза.

– Это они «познакомили» меня с Шопеном, со стариком и морем…

Он задумался.

– Мысленно он всегда звал море la mar, как зовут его по-испански люди, которые его любят. Порою те, кто его любит, говорят о нем дурно, но всегда как о женщине, в женском роде. Рыбаки помоложе называют море el mar, то есть в мужском роде. Они говорят о нем как о пространстве, как о сопернике, а порою даже как о враге16…

Лино вновь посмотрел на нее.

– Ты понимаешь, любимая? Жизнь это Женщина! Мужчина, который любит свою женщину, простит ей все!

Улыбка, в ней была буря, в этой улыбке.

– А может, нечего прощать, жена? Как глупо что-то прощать или не прощать.

– Глупо? – Удивилась и смутилась Элизабет.

– Разве прощая кого-то, ты станешь любить этого человека больше, а не прощая, меньше?!

Она вспомнила музыку Клиффа Мартинеса к фильму Стивена Содерберга «Солярис» и «Is That What Everybody Wants».

Лино прав – не прощая Бальтазара, она не любила его меньше, и не ненавидела меньше. Почему? Ей хотелось дать ему пощечину, и погладить его по щеке. Ей хотелось спросить его, криком и шепотом, почему?! Почему ты отказался понимать своих детей?

Элизабет подумала, нам нужно было немного понимания, а тебе – чтобы ты объяснил!

Она поняла, что он пытался. Чем старше она становилась, тем больше он… терял себя.

Элизабет вспомнила, как Лино сказал ей «Любимые это Душа, а друзья – Сердце. Сердце можно вырвать и жить, Душу тоже можно убить, но мы потеряем себя». Сейчас она поняла его. Теряя друзей мы переживаем, а теряя любимых теряем что-то в себе безвозвратно.

Канье Вест в ее памяти читающий «Ты похожа на грех/ Я чувствую жажду».

Лино сидящий рядом с ней, мужчина одетый в голубые джинсы Dsquared2 и черную футболку с тремя танцующими слонятами.

Элизабет вспомнила «Если все любят блондинок – люби рыжих. Чем больше они любят блондинок – тем больше люби рыжих. Будь верным в любви к рыжим, люби рыжих до безумия – и тебя полюбят блондинки.

Если все ходят в коже – забудь о коже. А как же мода? Сам будь модой.

Если все любят Россию – люби Индию. Когда ты полюбишь Индию, когда ты зайдешь с той стороны, ты увидишь Россию такой, какой ее мало кто видит, и тогда сам решишь, любить ее или нет.

Если все вокруг ходят хмурыми – ходи веселым. Ходи веселым назло им всем.

Если все любят рок – люби Баха. Не понимаешь Баха – люби Шопена. Он попроще, но тоже классный. А как же рок? А как же потанцевать? А кто тебе мешает – танцуй!»17…

Она улыбнулась.

Ты похож на грех/ Я чувствую жажду…

– Займись со мной любовью! – Сказала Элизабет, Лино.

Он улыбнулся, так мягко, так польщено.

– А разве мы уже не занимаемся любовью? Жизнь с тобой как занятие любовью – я таю, мне сладко!

Лино посмотрел на нее сияющими глазами.

– Пойдем в спальню, девочка моя, люби меня так, как тебе хочется!

Он очаровал ее, этот добрый мужчина. Разве это не доброта, позволить тому, кто любит тебя… любить тебя по-своему?!

И Элизабет вновь почувствовала покой, самый странный покой в мире – опаление любовью!

Любовь… это слово – монахи из церкви святого Франциска Ассизского говорят «любовь», шлюхи с улицы Лешель говорят «любовь», и все с большой буквы!

Он целовал ее руки, мужчина питающий слабость к женским рукам… Они все ему рассказывали, женские руки, все слезы и взлеты…

– Счастье пугает меня, – Вдруг сказал ей Лино. – Счастье вообще пугает мужчин!

– Почему?

Элизабет улыбнулась, он был… сама Радость!

– Счастье это война, проиграть эту войну значит остаться без чести, а выиграть невозможно!

Как странно это прозвучало для нее, и как удивительно.

– Честь… – Сказала ему она. – Что это значит? Для тебя.

– Самоуважение. Честь, Элизабет, всегда много значит – смысл жизни, спокойствие, доброе имя…

– Доброе имя?

Элизабет и не заметила как оказалась обнажена…

Она почувствовала восхищение и очарование – как он ловок, Гермес! Пока она болтала, он был занят.

– Честь это когда тебе есть ради чего жить! – Сказал ей Лино, и заглянул ей в глаза.

Элизабет удивилась – его голос прозвучал так настойчиво, а в глазах был трепет.

Она поцеловала его – она взяла его лицо в свои руки, и прижалась губами к его губам. Его сердце ударило в грудь их обоих.

Глава 17

Элизабет уснула, а потом проснулась – ей показалось, что пришел дождь, а это был снег, зимний Сен-Шарль был странно похож на летний Сан-Ремо, а может, она просто сошла с ума… от радости жизни!

Радость жизни.

Элизабет посмотрела на Лино спящего рядом с ней – ему тоже было хорошо!