Каждый твой вздох

– Я не смог найти никого, кто знал бы о причинах обысков и о том, кто ведет расследование гибели Уильяма, – сообщил он. – Вроде бы детектив Макнил, но сейчас он на каком-то задании. И поскольку никому ничего не известно, я решил обратиться на самый верх и позвонил домой Грею Эллиоту, прокурору штата. Получилась весьма интересная беседа, в которой по большей части говорил я, а слушал – он. Честно говоря, я до самого конца не понимал, знает ли он о расследовании. Но теперь убежден, что он ведет его лично.

– Почему вы так считаете? – буркнул Митчел, раздраженный полным отсутствием точной информации.

– Потому что в самом конце он велел передать вам: «Добро пожаловать назад» – и пожелал провести приятный вечер. А также добавил, что ему не терпится узнать вас получше завтра в половине двенадцатого.

– Означает ли это, что в аэропорту меня не встретят копы?

– В устах Грея это, возможно, значит: «Пожалуйста, продолжайте лелеять ощущение ложной безопасности и сажайте чертов самолет в О’Хэйр, где я всегда могу его отследить». Так или иначе, завтра утром вас точно ждет допрос, а уж проведете ли вы эту ночь в тюрьме или нет – кто знает?

– В таком случае вам и Пирсону следует встретить меня прямо у взлетной полосы, – коротко велел Митчел.

К его удивлению, оказалось, что его самолет ожидала всего одна машина – лимузин с адвокатами на заднем сиденье и водителем Мэтта за рулем.

Самолет подкатил к ангару, и через несколько минут Митчел очутился на земле.

– Разговор по душам с Греем, очевидно, убедил его, что вы не собираетесь уклоняться от допроса, – заметил Левинсон, когда машина выехала на шоссе.

Но Джо О’Хара, все это время краем глаза поглядывавший в зеркальце заднего обзора, покачал головой.

– За нами хвост, – сообщил он. – Две машины. Хотите, чтобы я оторвался?

– Ни за что! – воскликнул Пирсон.

Глава 31

– Будь с ним добрее, Люси, – сонно пробормотала Кейт. – Макс не знает, что постель только для кошек.

Протянув руку, она с трудом оттащила шипящую кошку от Макса, который нечаянно вторгся на ее территорию, положив голову на одеяло. Кейт устроила Люси на соседнюю подушку и повернула голову к тумбочке. На часах было половина девятого.

Кейт зажмурилась, стараясь вернуться к мирному забытью сна, но уже через несколько минут сдалась, откинула одеяло и кое-как сползла с постели.

– Ну, как ты спал? – спросила она Макса.

Тот с готовностью завилял хвостом, и Кейт, грустно улыбнувшись, взъерошила его шерсть.

– Тебе придется ладить с Люси и Этель, – пояснила она и, подхватив Этель с комода, на миг прижала к себе.

Макс последовал за ней на кухню, и она выпустила его в огражденный двор маленького дома, который сняла в старом, частично отреставрированном районе Чикаго, неподалеку от прежней работы. Макс осторожно вышел на замерзшую землю, понюхал снег, но когда непривычный холод проник под густой мех, поспешно ретировался в дом.

Кейт отправилась варить кофе, делая вид, что не замечает маневров Макса.

– Дай ему поскорее привыкнуть к дому, – помолилась она, ни к кому в особенности не обращаясь. Ее вера в силу молитв, претерпевавшая довольно крупные взлеты и спады в течение всей ее жизни, теперь, после ночи на пляже с Майклом Уайаттом, была под сомнением.

Но тот момент, когда он плыл к ней под яркими звездами, и ощущение близкого присутствия отца стали самым трогательным, мистическим испытанием для Кейт, доказательством реального существования Божественного присутствия, Грандиозного плана, как говорил ее дядя-священник.

Может, он прав, решила Кейт, вяло насыпая кофе в кофеварку. Если это так, судя по ее опыту, Божественное присутствие обладает жестоким, извращенным чувством юмора. А Его Грандиозный план нуждается в коренном пересмотре.

Пока она размышляла о высоких материях, кофе сварился, и Макс снова выскочил во двор, где поднял ногу под всеми тремя катальпами. Кейт снова впустила его, поздравила с хорошо выполненной работой и назвала молодцом, стараясь говорить со всем энтузиазмом, который смогла изобразить, после чего налила себе кофе.

Обычно она поднималась очень рано, относила чашку в крошечную гостиную, открывала жалюзи, сворачивалась в кресле перед окном и наблюдала, как медленно просыпается квартал. Но сегодня утром она проснулась на три часа позже обычного, и смотреть «шоу» не было времени. Хотелось одного: заползти обратно в кровать, укрыться с головой и попытаться согреться.

Остановившись в коридоре, чтобы переключить термостат на максимум, она отнесла кофе в спальню, поставила на тумбочку и снова легла. И принялась сооружать безопасный кокон из простыней и пухового одеяла: прислонила подушки к изголовью, подняла колени к груди и обхватила руками. Этель спрыгнула с комода и свернулась у ее ног. Люси развалилась на подушке.

К девяти горячий кофе был уже выпит, но Кейт по-прежнему дрожала, не столько от холода, сколько от леденящего озноба воспоминаний о случившемся на Ангилье и Сен-Мартене. Наконец она решила позвонить Холли, сообщить, что вернулась и помолвлена с Эваном, а уж потом потихоньку-полегоньку перейти к истории с Митчелом.