Каждый убивал [Журнальный вариант]

Когда первый сюжет заканчивается, Анжелино ухо улавливает упорный “зум-зум”. Звук незнакомый, но рука все равно достает мобильник — проверить, не он ли подает голос, Может, простуженный или еще каким-то чудом изменившийся. Нет, ее “вертушка” дисциплинированно помалкивает. Тогда кто же игнорирует вызов?

— Катюха, проверь, не тебя ли домогаются? Вдруг муж?

Только после разрешения воспитанная подруга достает телефон и смотрит на табло:

— Извини, и правда Мишка. Кстати, забыла, он тебе передавал пламенный привет. Знает же, что я занята… Алло! — без раздражения говорит она в трубку. Выслушивая ответ, поднимает удивленные глаза и смотрит прямо на Анжелу: — Это тебя… Бизяев… У него дочь убили… — сообщает она, сочувствуя, но не удивляясь. Явно уже знает.

Странно. Откуда?

Черт, я теперь каждого буду подозревать? Мишкин бизнес, наверное, как-то связан с бизяевским…

— Ответишь ему? — держа трубку у уха, спрашивает Катя.

Даже не протягивает, чтобы не подталкивать к согласию.

Опять Бизяев… Какое-то всевидящее око! Как он ее нашел? Следит?

Сколько раз ради красного словца в компании благополучных трепачей Анжела поддакивала: да, за всеми присматривают, да, мы живем при тотальном контроле, да, скоро опять сажать начнут… Большой Брат, мол, не дремлет. Оруэлла мы все читали… Не придавая значения этим “ля-ля-тополя”. Но когда конкретно тебя берут в оборот… Страшно…

А вдруг ее разговоры прослушиваются, вдруг в квартире завелось видеонаблюдение? Срочно проверить. Глеба попросить…

Холодная капля, как материализованный метафизический ужас, скатывается по позвоночнику Анжелы в ложбинку между ягодицами и забивается в узенькие стринги. Под душ бы прямо сейчас, и пиджак в чистку! Так неохота брать трубку… Но придется, иначе сукой буду в глазах Катюхи с мужем. Конечно, они поймут мою жесткость, когда узнают про Никину смерть… Да они уже знают?

Анжела протягивает дрожащую руку и берет трубку, точную копию своей “вертушки”. Молчит, собираясь с духом.

— Слушаю, — говорит она самым строгим голосом, который за месяц нудных, но продуктивных упражнений поставили ей на тренинге. В соавторстве с выражением лица и одежкой интонация действует неотразимо: слабаки теряют дар речи, а зубры признают за равную. Но и без видимых глазу подпорок работает.

— Извините, что врываюсь в вашу жизнь. — Виктор Рюрикович говорит политесную фразу без примыкающего к ней заискивания. Не просит, а информирует. — Ваша трубка отключена, поэтому я обратился за помощью к вашим друзьям.

Откуда он про Катюху с Мишкой знает? Просто навел справки или установил слежку? И какое самообладание! Впрочем, все те, кто пробился наверх, умеют отставить свои спонтанные эмоции в самый дальний угол — на тот третий-четвертый план, который в формате “три дэ” без специальных очков размыт, почти не виден.

— Вы знаете про мою потерю.

Констатация факта, не вопрос.

— Соболезную, — вставляет Анжела ритуальную фразу, таким образом подтверждая собственную осведомленность. Спасибо Глебу.

— Когда и куда мой шофер может заехать за вами? Нужно срочно поговорить не по телефону. — Бизяев все-таки сбивается на начальственный тон.

“Тебе нужно! Никуда я не поеду!” — мелькает у Анжелы, но… У Катюхи лицо прямо изменилось… Видно, что подруга сочувствует Бизяеву-отцу и, как все мы, переносит ситуацию на себя. За своих парней боится: а если с ними что-нибудь случится…

— Я должна закончить важное интервью… — объясняет Анжела не столько телефонному абоненту, сколько подруге.

Вообще-то сила поведения личности в том, чтобы отказывать или соглашаться, не приводя причин. Но комкать встречу с подругой ради чужого, враждебного ей человека она не будет. И, может, Катюха догадается, заслонит…

Черт, она убирает диктофон и машет рукой: мол, мы уже закончили. Она и в школе всегда была доброй, а когда вышла замуж и Мишка разбогател, так вообще стала почти святой. Я бы, может, тоже, помягчела, если б у меня был такой же тыл, как у нее. А так приходится в одиночку вести каждый день оборонительные и наступательные бои. Всякая встреча — сражение.

Вот, с Катюхой хотела передохнуть, так нет, не дают.

— Ладно, подъезжайте через час к дому. — Это минимум времени, который понадобится, чтобы привести себя в товарный вид. — Пусть шофер позвонит в домофон — я буду готова. Чем я-то могу помочь? — с раздражением сунув Катюхин телефон в свою сумку, Анжела поворачивается к подруге и меняет тон: — Не представляю, зачем я ему понадобилась, — лукавит она. — Но раз ты просишь, то так и быть, встречусь.

Несмотря на дружбу, Анжела четко расставляет все по ранжиру, формулирует, кто кому должен. Никогда не помешает…

— Спасибо, дорогая. Я тебя провожу… — Подруга безропотно подписывает долговое обязательство.

Как будто ей сделала одолжение. Ну, точно святая.

— Я сейчас же сброшу на мыло контакты с подходящими тебе випами. Звони и смело ссылайся на меня. Пусть только попробуют тебе не помочь!

— Спасибо, солнышко, — обнимает Анжелу подруга. — Но если не успеешь…

— Успею. — Анжела чмокает прохладную Катюхину щеку и прикладывает магнитный ключ к воротам.