Казя теперь труп

Первым делом она вытащила из рюкзака зайца Кузю. Тот шевельнул ухом. Показалось? Или невидимый призрак пошевелил ухом ее игрушки? Она замерла.

– Лепешку дай! – сказал заяц.

– Ну вот, у меня шизофрения! – расстроилась Казя. – Надо же. Со мной даже в детстве игрушки не разговаривали! А тут вон…

– Я не игрушка, – возразил Кузя.

– А кто ты?

– Я твой фамильяр.

– Кто-о-о? Однофамилец, что ли?

– Фамильяр. Помощник. Личное тотемное животное ведьмы.

– Но я не ведьма!!!

– Ой, всё.

Казя совсем-совсем расстроилась. Ладно, она теперь мертва. Но становиться еще и ведьмой-шизофреничкой, которой мерещатся говорящие зайцы? Лучше уж сгинуть.

– Кстати, – сказал Кузя. – Если не хочешь тут сгинуть, немедленно сними кроссовки, которые уже пропитались холодом, и быстро уматывай по ниточке.

– А как…

– Как потом сделаешь, в туалете! Разувайся и уматывай! Пока-пока!

И заяц… убежал! Убежал! Ее игрушка не только разговаривать, еще и бегать умела, оказывается.

Казя посмотрела на браслет – он светился, испуская луч. Не раздумывая более ни секунды, она скинула с ног кроссы, а заодно и носки, и побежала прочь – ввысь и вбок. Как? Не спрашивайте! Все «как» – потом.

Придя в себя от новостей, Лекс решил сам лично проверить подземный ход. Тик-Тик категорически заявила, что отправится с ним вместе. В конце концов, ей это нужно для написания курсовой!

Они вышли.

В круглом подземном зале перед массивной дверью университета было тихо и светло. Самокат стоял на привычном месте (Лекс им пользовался регулярно после того, как впервые прикатил с Алинкой-Малинкой на День открытых дверей).

– Сейчас он нам не понадобится, – сказала Тик-Тик. – Тут и идти-то некуда.

Лекс не поверил, а зря. Коридор, ведущий к кладбищу, за первым поворотом оканчивался такой же вязкой преградой, какая появилась в кафе «Казя и Кузя» и с какими Лекс столкнулся при последнем посещении своей могилы.

С трудом утопив лицо в белесой плотной завесе, Лекс разглядел печать с буквами «С. О.».

– Санитары, санитары-официал, – с досадой проскрежетал Лекс, вынырнув из тупика. – Да чтоб им пусто было! Получается, я теперь не могу попасть в гроб родной!

– А я не могу завершить курсовую…

– И что им надо-то? Ладно, Таню забрали. Но Алинку, Алинку вообще на месте уничтожили! Как это? За что? Могли бы хоть не так злодейски.

Тик-Тик поежилась: картина последних мгновений нежизни Алинки стояла у нее перед глазами.

Торчать тут далее не имело никакого смысла, и они вернулись к входу в универ.

– Не удивлюсь, если и тут сейчас появится эта долбаная печать! – Лекс со злости пнул ногой самокат, тот звякнул и упал.

Звон рассыпался на отдельные звуковые волны, почти осязаемые, отозвался далеким эхом и вернулся прохладным сквозняком. Лекс инстинктивно обернулся и застыл с открытым ртом: к ним приближалась, клубясь по краям, сине-голубая струйка дыма. Тик-Тик ее не видела, поскольку стояла лицом к двери и в настоящий момент прикладывала к прорези свой браслет – студенческий билет.

– А-а-аыммм… – Лекс дрожащей рукой указывал на струю, но выговорить ничего внятного не мог.

– Идем, открыто! – Тик-Тик ухватила его за локоть и втащила внутрь.

Дверь захлопнулась прямо перед сгущающимся синим кошмаром. Лекс рухнул на пол университета, споткнувшись о порог. Словно мешок с костями грохнулся оземь.

– Ой, прости! Ушибся?

Один из нелепейших вопросов, который только можно задать мертвяку, – «ты ушибся?».

Лекс отрицательно помотал головой:

– Тик, ты видела?!

– Где?

– Там!

– Что?

– Синий ужас.

– Н-н-н… нет. О чем ты? Что за ужас? Какой? Что он делал?

– Летел. На таких маленьких крыльях, по бокам…

– «Я ужас, летящий на крыльях ночи!» – не удержалась Тик-Тик.

– Слушай, я серьезно. Он там, за дверью. Появился, когда ты открывала. Ты спиной стояла, а он – к нам. Из коридора. Что если это были санитары? Да, думаю, они.

Тик-Тик поежилась. Секунду назад их могли уничтожить так же, как Алинку-Малинку! На всякий случай она немедленно отошла подальше от клятой двери. Лекс последовал ее примеру.

Некоторое время они с тревогой наблюдали: не просочится ли синий ветер в щель? Не проникнет ли Мгла? Но вход в универ был устроен на совесть, ничего ниоткуда не сочилось и не сквозило.

– Мы в безопасности, – констатировала Тик-Тик.

– Но происходящее нравится мне все меньше и меньше, – подытожил Лекс.

Следовать по ниточке оказалось легко, а вот босиком идти – тяжело. И холодно. Это вокруг туман, а под ногами словно лед колкий. Куда она движется, и долго ли еще? Спросить было не у кого. Кассимира изредка кричала в пустоту, но без результата.

– Валенки бы…

Спустя пару шагов лед то ли потеплел, то ли совсем растаял и исчез. Казя глянула на ноги – на них оказались валенки.

– Круто!

«Наверное, Кузя вернулся!» – подумала она и даже проверила рюкзак. Но зайчишки в нем не было.

Валенки вскоре промокли, и холод стал их сковывать, примораживать к поверхности. Переставлять ноги становилось все сложнее. В конце концов левый валенок примерз окончательно.

– Авось босиком выберусь! – пробормотала Казя. – И новая обувка может появиться. Выбора-то у меня все равно нет.

Она вынырнула из валенок и побежала дальше.