Казино «Фортуна»

Яна стояла в дверном проеме своего кабинета и не знала, с чего начать. Радость открывшегося доступа к информации вскружила ей голову. Да и мысли об Игоре не сразу покинули голову. Гадалке пришлось приложить усилия и сказать себе, что не время думать об этом, да и он не для нее предназначен. К тому же она успокоила себя тем, что едва ли позволила бы себе на самом деле завести отношения с каким-то мужчиной.

– Так, наплыв чувств, – сказала она и совершенно успокоилась на этот счет.

Лежащий напротив кейс с документами казался сказочным сундуком с золотом, к которому и подойти-то было страшно. Но необходимо.

Милославская приблизилась. Села за стол. Развернула к себе кейс. Зажгла настольную лампу. Скомандовала:

– За работу! – и погрузилась в изучение бумаг.

Она долго шуршала ими, вызывая любопытство Джеммы, изредка что-то бормотала себе под нос, изредка произносила ругательства, изредка – слова удовлетворения. С бумагами она старалась обращаться очень осторожно, чтобы не помять ни одной, не загнуть уголков, не перепутать их порядок. Торопливость здесь была неприемлема, а потому время бежало куда быстрее, чем двигалась работа.

Первоначальные выводы стали напрашиваться нескоро. Яне пришлось серьезно понервничать, прежде чем обуявшая голову информация стала мало-мальски укладываться в голове.

– Кажется, мои силы себя исчерпали, – сказала она не менее, чем через час, глядя на Джемму.

Та радостно гавкнула.

– А вот это зря, – высоко подняв брови, заявила гадалка. – Поводов для радости слишком мало.

Милославская встала со своего места, закурила и принялась ходить из угла в угол, как это она часто делала в минуты раздумий. Собака сочувственно наблюдала за ней, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую и постукивая хвостом по полу. Вдруг Джемма встрепенулась и громко залаяла.

– Что такое? – обратилась к ней Яна.

По тому, каким был Джеммин лай, собрав все свое внимание, хозяйка тут же определила, что, вероятно, пришел кто-то свой. Как овчарка это угадывала – долгое время оставалось для многих серьезной загадкой, однако, если Яна старательно прислушивалась к «голосу» собаки, то позже заключала, что ее любимица практически всегда оказывалась права.

– Может быть, Три Семерки? – предположила Милославская, направившись к окну. – Ну точно! Это он! – прокомментировала она, выглянув на улицу, и торопливо зашагала к выходу.

Калитка была незапертой, и Семен Семеныч, убедившись в этом, уже шагал по двору навстречу Яне.

– Что терпения не хватило? – смеясь, спросила у него Милославская, чуть сойдя с крыльца. – У тебя, кажется, была куча дел?

– Какая же ты вредная женщина, Яна Борисовна, ей Богу! – утирая со лба пот замазанным платком, тоже смеясь, парировал Руденко.

– Ну так в чем дело? – спросила так же весело гадалка, убирая с его волос зацепившийся тополиный пух.

– Может быть, ты меня все же пригласишь в дом? – приподняв фуражку и отряхивая голову, уже серьезней ответил Три Семерки.

Яна посторонилась и жестом пригласила его пройти.

– Я за это время много чего успел и-и-и… у меня перерыв образовался. К тому же я кое-что перенес назавтра, – на ходу пояснил Семен Семеныч тоном, не позволяющим больше над ним подшучивать.

Он остановился посреди прихожей и, посмотрев на подругу, спросил:

– Куда прикажешь?

– В кухню не напрашиваешься? – игриво спросила она.

– Нет, я сыт.

– О-о-о-о! Тогда проходи в кабинет.

– Нет, подожди, – остановил Руденко уже сдвинувшуюся с места Милославскую. Он лукаво посмотрел на нее исподлобья. – Скажи сразу, открыли или нет. Я до Игоря не смог дозвониться.

– Ты в нем насколько был уверен?

– На все сто!

– А почему тогда спрашиваешь, открыли или нет?

– Открыли?! Ну, Янка, какая же ты умница! – воскликнул Семен Семеныч и подхватил Милославскую на руки, крепко сжав ее в объятьях.

– Э-э-э-э! Отпусти, задушишь! То вредина, то умница, тебя, Сема, не поймешь!

– Ладно, за вредину прошу прощения.

– Если серьезно, я тут абсолютно не при чем. Умница он, а не я.

– Да ладно, не скромничай. Ну и что там? – Руденко направился в кабинет, сразу увидел на столе кейс, подошел к нему и склонился к бумагам. – А я думал, уж не деньги ли там. Чего тут такое? – Три Семерки поднял глаза на Яну.

– Ты присядь, Семен Семеныч, тут подумать надо.

Руденко попятился назад и послушно опустился на диван.

– Ну-с? – вполне серьезно спросил он, поглаживая ус.

– Скажу честно, Сема, – начала гадалка, – никакого великого открытия, перебрав этот ворох бумаг, я не сделала. Но определенные выводы все же есть. А соображения мои вот какие.

Три Семерки закурил и сел на диване повыше.

– Во-первых, не слишком давно покойник очень крупно потратился. На что – неизвестно.

– Ясно дело – на казино свое, – с видом знатока протянул Руденко.

– Не думаю.

Семен Семеныч, услышав Янин ответ, удивленно захлопал глазами.

– Дело в том, – пояснила она, что все бумаги в кейсе ничего общего с деятельностью казино не имеют и потраченные деньги, как я смею предполагать, тоже.

– Вот так ешки-трешки! А где же собака зарыта?

– Пока не знаю. Но могу тебя удивить еще кое-чем. Готов?

– Валяй!