Казино «Фортуна»

Не зная, как скоро провернется намеченное дело, Милославская заперла дом и ворота на все имеющиеся замки, а любопытно выглядывающую из-за забора соседку попросила за жилищем присматривать. Та любила подобные поручения, и с радостной улыбкой закивала в ответ на Янины слова.

За воротами друзей ждал бессменный автомобиль Руденко.

«Слава богу, — удовлетворенно подумала Милославская, — не надо тащиться до дороги и ловить такси.» Она разместилась на переднем сиденье рядом с приятелем.

— Пристегнись, — попросил тот, глянув по-отечески.

Гадалка послушно последовала просьбе Руденко и чуть вытянула ноги, пытаясь найти положение поудобнее.

На заднем сиденье сидел один из сотрудников отдела, в котором работал Семен Семеныч. Он был значительно моложе Руденко и только начинал стажировку, а потому тот очень перед ним важничал и без конца упоминал в разговоре свои прошлые героические похождения, до которых, по намеку старшего, этому юнцу было еще очень далеко.

Парень по дороге к дому гадалки, видимо, устал от всей этой болтовни. Он сидел в машине с совершенно замученным видом. Сухо поздоровавшись с Милославской, он снова отвернулся к окну.

«Шестерка» Семена Семеныча привычно затарахтела, когда друзья тронулись с места. Их выхлопной трубы повалил черный густой дым. К счастью, по близости не было экологов, иначе бы они при виде этого устроили митинг и перекрыли несчастной троице дорогу.

Машина Руденко и впрямь была очень старой, повидавшей многое на своем веку. Три Семерки, как обычно, не гнал автомобиль во всю прыть, стараясь не подвергать его лишним «стрессам», так как их в «жизни» «шестерки» и без того хватало. Милиционер поехал вниз по ухабистой улице не спеша, старательно объезжая все кочки, хотя время уже поджимало.

Прочитав это упоминание в глазах Милославской, Три Семерки сказал:

— Сейчас вывернем на ровную дорогу, там упущенное и наверстаем.

Несмотря на то что машинешка иногда могла заглохнуть в самый неподходящий момент, Руденко очень ценил ее: все же лучше, чем на своих двоих или на казенном транспорте, которого вечно не хватало. А сравнение с общественным транспортом вообще было не в пользу последнего.

Яна тоже уважала эту старушку, поскольку она часто принимала самое непосредственное участие в ее расследовании и, при счастливом стечении обстоятельств, летала, как ласточка. Гадалке очень хотелось, чтобы автомобиль и на этот раз не подвел, и мысленно она молилась об удачном прибытии на место. Настроение у обоих друзей было торжественно-тревожное.

Многострадальная «шестерка» Руденко словно чувствовала это настроение, читая мысли своих пассажиров: во-первых, завелась сразу, во-вторых, безоговорочно подчинялась командам «рулевого». Ему не пришлось ругаться благим матом, как это иногда бывало, если старое авто вдруг «раскорячивалось» прямо посреди дороги. Проезжающие мимо автовладельцы презрительно оглядывались на стоящего в интересной позе у капота милиционера, и Семен Семеныч, конечно, чувствовал себя в такие моменты очень неловко.

Недолгие минуты пути показались гадалке мучительно длинными. Всю дорогу она сидела в напряжении, хотя Руденко пытался развеселить всех своими сто раз уже рассказанными анекдотами. Когда машина стала приближаться к вокзалу, это напряжение еще больше усилилось. Сердце подсказывало Милославской, что да, сегодня, точнее, вот-вот что-то решающее должно было произойти. Мысли Яны невольно обращали ее к недавнему гаданию, и картины расправы над преступниками всплывали в ее воображении.

Когда до нужного места оставалось всего один поворот, сердце гадалки забилось чаще. Она стала взволнованно вглядываться вдаль, пытаясь увидеть очертания знакомого здания.

Перекресток, еще один, и вот открылась взору во всей своей красе привокзальная площадь. Все тут было очень современно, за исключением памятника Кирову, которого очень любил местный птичий контингент и который вследствие этого выглядел не очень привлекательно.

Все остальное было полной противоположностью всеми забытой скульптуре. Пышным цветом алела на полукруглой клумбе герань, привлекали к себе прохожих свежевыкрашенные скамейки. Чистотой сверкали недавно побеленные бордюрчики.

Даже дорога, никудышная во всем городе, и та отличилась: тут была такая разметка, о какой боялись мечтать даже центральные улицы.

Напротив вокзала возвышалось недавно выстроенное здание гостиницы. Она возводилась по модному проекту и уже успела стать местной достопримечательностью. Весело играли неоновые огни на вывеске ресторана-казино. Кишели народом многочисленные мелкие магазинчики.

— Пирожки! Беляши! — наперебой кричали на обочине тротуара толстые торговки с красными лицами.

Периодически воздух прорезывал металлический голос диспетчера, объявляющего о прибытии-убытии поездов. Гремели на поворотах своими «рожками» разворачивающиеся троллейбусы. Вдоль вокзала сидели или спали на своих огромных тюках азиаты в полосатых халатах и их женщины в длинных цветастых платьях. Чумазые ребятишки бегали вокруг них, нет-нет приставая к прохожим.