Казино «Фортуна»

Семен Семеныч весь пошел белыми пятнами и покрылся испариной. Вскочив и стукнув по столу кулаком, он снова сел на свое место и, достав носовой платок, принялся утирать лицо.

— Воняет от тебя, как от собаки, — слезливо пробормотал он при этом, а потом вдруг снова заорал: — Отравиться ж можно! Ты когда последний раз мылся, а?!

Его собеседник молчал, понурив голову.

— Так, — пряча в карман свой платок и перейдя вдруг на спокойный тон, произнес Руденко, — давай все сначала: как все было. Но учти: это последний мой с тобой разговор.

Будешь упираться — один за все ответишь. Там, куда тебя потом отправят, сладко не покажется, обещаю…

— Пошли мы с…

— Ну, с кем?! — сердито уточнил Руденко.

— С Глобусом, — тихо добавил его собеседник.

— Так, хорошо, — удовлетворенно и с заметным облегчением произнес Семен Семеныч, делая записи в протоколе. — Глобус — это кто? — спросил он, не поднимая глаз.

— Знакомый один, он только из зоны вышел…

— Понятно, и ты его очень боишься, — кинув ручку на стол и облокотившись на спинку стула, протянул Три Семерки.

Допрашиваемый промолчал. Руденко снова взял ручку и потребовал:

— Дальше, Гудков, дальше.

— Пошли мы с Глобусом в комок за…

— За чем?

— За «Анапой».

— Ну?

— Я полез в карман за бабками, а их там нет.

— И?

— Я на него накинулся, говорю, только ты мог хапнуть.

Потому что мы у него дома были, пили самогон, я отключился, в кармане были деньги. Когда проснулся, мы сразу пошли в магазин. Денег не оказалось… В квартире, кроме нас, никого не было… — Гудков замолчал и принялся чесать шею.

— Хватит чесаться тут! — воскликнул Руденко. — Дальше давай рассказывай.

— А чего рассказывать, он мне и вдарил промеж глаз! Я перевалился через прилавок, бутылки с витрин полетели. Продавец в другом отделе была, толком ничего не видела, Глобус свалил сразу, а меня взяли, стали орать, что я грабитель. Украсть, мол, водку хотел…

— Вот это уже другое дело! — довольный, воскликнул Три Семерки, продолжая дописывать протокол. — А то что за чушь! Голова закружилась, упал… Я тебя так закружу, рад не будешь.

Семен Семеныч черканул еще пару строк и с удовлетворением поставил последнюю точку.

— На, — сказал он, протягивая листок Гудкову, — пиши внизу: мною прочитано и с моих слов записано верно. Распишись. И с обратной стороны, где галочка, то же самое.

Гудков не читая, коряво написал, что от него требовалось, и боязливо подняв глаза, спросил:

— Ну я пойду?

— Куда это ты пойдешь? Подожди-и, — покачивая головой, протянул Три Семерки.

Отпускать арестанта ему явно не хотелось.

— Тебе и твоему другу будет предъявлено обвинение в хулиганстве. Придется магазину ущерб за битый товар возместить…

Гудков молчал.

— Ну ладно, — зевая, протянул Руденко и бесцельно выдвинул один из ящиков своего стола.

Он посмотрел туда хмуро, порылся немного и вдруг выразительно произнес:

— О!

Милославская и Гудков сразу обратили свои взоры на Семена Семеныча.

Тот вытащил из ящика какую-то фотографию и, не глядя на собеседника, продемонстрировал ее ему, спросив:

— Не знаешь такую?

— Н-нет, не видел. Никогда не видел, — торопливо проговорил тот.

Семен Семеныч, все также на глядя на Гудкова, сунул фотографию назад и продолжал рыться в своем ящике.

— Чего тут только нет, — бормотал он при этом, — кто бы тут порядок навел…

Скомкав пару бумажек, он кинул их в стоящую в углу пластиковую мусорницу и, подняв глаза на арестанта, сказал:

— Ладно, иди. И не вздумай никуда смыться, чтоб не искали тебя по подвалам…

Гудков коротко угукнул и поспешил убраться из кабинета.

— Вот, Яна Борисовна, — удрученно протянул Три Семерки, — видишь, каким дерьмом приходится заниматься. Тут такое дело, а он мне вот этих придурков еще сует. Когда мне с ними разбираться?!

— Ладно тебе, Сема, — ответила Милославская, — ты во всем разобрался, и это уже позади, успокойся и не трепи сам себе нервы.

— Директор этого магазина, видишь ли, товарищ нашего шефа! — пафосно протянул Руденко.

— Ну и черт бы с ним! Все позади, Семен Семеныч, все уже. Давай лучше о наболевшем.

— Да-а-а, — согласился Три Семерки, — оно на самом деле наболело. Чего теперь делать-то будем, а?

— Меня по-прежнему не оставляет мысль о внутренней конкуренции, — серьезно сказала гадалка. — Вы ведь будете теперь «Парус» наизнанку выворачивать, вот и уделите этой версии пристальное внимание. В конце концов у нас запись показаний свидетеля на диктофоне есть, а это уже что-то.

— Пожалуй, эта версия — теперь единственная, — согласился Руденко.

— Думаю, ее проверка и поставит точку в этом деле. Нужно взять под арест всех руководителей и стравить их друг с другом, они тут такое тебе расскажут! Каждый будет за спасение своей шкуры и кожи вон лезть!

— Хорошая мысль, Яна. Я лично этим займусь.

— А я помогу.

— Боюсь, что уже не сегодня. Ты поезжай домой, отдохни. Я пока без тебя справлюсь. Осведомителей подключу. Надо еще в несколько мест успеть. А ты с утра приходи. Думаю, работенка найдется…

— Но может быть, я вместе с тобой и прямо сейчас к «Парусу»?

— Нет, Яна, захват таких объектов — зрелище не для женских глаз…

— Да я уже такого насмотрелась…