Казнь в прямом эфире

Что плохого, если он получает от любви к детям плотское удовлетворение? Его любовь естественна, не смейте ей мешать! Он хочет подружиться с девочкой, объяснить ей свои возвышенные чувства, научить раскрываться для ласк, чтобы ей тоже было хорошо. В жизни сплошь и рядом один любит, а другой позволяет себя любить. И оба счастливы.

А кретины, осуждающие подобные связи, душат личную свободу, тормозят развитие цивилизации. Еще недавно однополую любовь карали и осуждали, а теперь в развитых странах попробуй вякни против целующихся мужчин, тебя затравят. И правильно! Современная любовь раздвигает привычные границы. Долой устаревшие стереотипы!

Он никому не мешает любить кого хочешь и пусть ему не мешают! Уйдите прочь взрослые ханжи, выбросите устаревшие законы на свалку истории, не лезьте в его спальню с советами, а с девочкой он рано или поздно договорится. Это из-за вас, ретроградов, он вынужден прятать ее в темном подвале и держать на привязи, она страдает по вашей вине! А он желает ей только хорошего и любит ее больше чем все защитники детей вместе взятые.

С этими мыслями он открыл дверь и вошел в подвал. Освещения здесь не было. Ранее он оставил милой пленнице фонарик, потому что заботится о ней и не хочет, чтобы малышка пугалась темноты.

В дальнем углу заметался луч света, поймал его фигуру и поднялся к лицу. Он загородил глаза ладонью, подошел вплотную и вырвал фонарик из слабой руки.

Теперь он разглядывал обожаемую пленницу.

Девочка сидела на заранее купленном им матрасе, прижавшись спиной к бетонной стене. Она сумела надеть порванное розовое платье, руками обнимала коленки и затравленно смотрела на него.

Извини, мысленно сказал он, ты достойна царских хором, но из-за недоразвитого общества мы должны держать в тайне наши отношения.

В его глазах теплилась нежность, но встречный взгляд ему не понравился. Еще больше не понравилось то, что один из чудесных хвостиков на голове девочки распустился. Это неправильно!

– Отпустите меня, пожалуйста, отпустите. Я хочу домой, к маме, – захныкала девочка.

– Попей воды, – приказал он.

Он протянул ей бутылку, которую достал из бокса для инструментов. Там было самое необходимое для их свидания.

Девочка дернулась ему навстречу, схватила бутылку и жадно припала губами к горлышку – милая сердцу картинка. Он тем временем проверил ее оковы и похвалил себя, что отказался от грубых цепей.

Он использовал два велосипедных тросовых замка с регулируемой длиной. Один затянул вокруг ее талии, второй зацепил за первый и прикрепил к стене. Получилось комфортно: пластиковая оплетка не царапает кожу, девочка может лежать на матрасе, двигаться в полукруге, справлять нужду в пластиковое ведро, пользоваться фонариком. Талию пришлось стянуть туго, чтобы малышка не выскользнула. Да, это неудобно, но оковы временны. Как только они по-настоящему подружатся, он освободит любимую и задарит подарками.

Девочка опустошила полулитровую бутылку и еще некоторое время трясла ее во рту, ловя оставшиеся капли воды.

– Вот видишь, я хороший. Я сделаю тебе правильную прическу, – с нежностью в голосе сказал он.

Он опустился на колени рядом с малышкой, достал большой гребень, попытался расчесать ее волосы и заново сцепить резинками два хвостика, которые ему так нравились.

Девчонка отпихнула его, вскочила и отбежала, насколько позволил тросик. Ее лицо исказил страх, и она закричала, что есть мочи. Ее голос после выпитой воды стал пронзительно звонким.

Он поморщился от досады, схватился за тросик и рванул на себя. Девчонка вскрикнула, свалилась на матрас и очутилась в его руках.

– Не кричи, тебя никто не услышит, а я могу обидеться, – предупредил он.

Девочка зарыдала, беспомощно загораживаясь руками и коленями.

– Смотри, что я тебе принес. – Он развернул маленькие белые трусики. – Переоденься. Сними старые и выброси, они грязные.

Девочка сжалась в комочек и отодвинулась.

– Не хочешь? Тогда я сам.

Он обхватил девочку ниже талии растопыренными пальцами и сжал ладони. Хотел дождаться особой волны тепла в паху, затем поцеловать пленницу и начать раздевать. Но девочка завизжала, вцепилась в него ногтями, стала царапаться, а когда он захотел впиться губами в ее губы, неожиданно укусила.

Он оттолкнул ее и встал. На некоторое время им овладел гнев.

Дура! Не понимает, что он может ее сломать, растоптать и грязно использовать. В мыслях он уже видел, как насилует девочку, наслаждаясь ее криками и болью. Потом одумался. Нет, не этого он хочет. Он готов подождать, чтобы добить взаимности. Пусть для начала она сдастся для видимости. Он сумеет расположить ее к себе, доказать, что любит, и тогда…

– Ладно, я подожду, – решил он. – Сейчас я оставлю тебя в покое, и ты сможешь поесть.

На маленький раскладной столик он выложил из бокса пирожное в пластиковой прозрачной упаковке и бутылку колы. Раскрыл упаковку, выложил пирожное, украшенное сочными ягодами малины, на салфетку. Сам отошел к двери.

Голодная девочка недоверчиво смотрела то на него, то на красивое лакомство. Потом нерешительно двинулась к столику.