Казнь за разглашение

Берестов тяжело вздохнул и водворил трубку на место. Настроение почему-то испортилось. «Пойти разве что поболтать с Лилечкой, — подумал он. — Попросить полный текст предсмертного сообщения её почившего сожителя…» Однако столь блестящую мысль прервал новый телефонный звонок. Звонил Петров.

— Леонид, это вы? Наконец-то я к вам дозвонился. Целый день звоню. У вас все занято и занято. Вот что, Леонид! Меня сегодня ограбили!

— Как это? — выдохнул Берестов.

— Вышел утром в магазин за хлебом. Прихожу — кассет с лекциями Минаева нет! Причем в квартире никаких следов беспорядка. Дверь закрыта, замок не выломан.

— То есть открыли ключами?

— Либо ключами, либо отмычкой. Но если отмычкой, то открывал профессионал.

— А есть ещё у кого ключи от вашей квартиры?

— Ну, конечно, есть ещё у жены. Я как увидел, что кассеты исчезли, сразу же позвонил жене на работу. Она сказала, что на кой ляд они ей сдались. А больше ни у кого ключей нет. Вот, я вам говорил, не пишите в газете про меня. А вы написали. И про кассеты рассказали. И вот к чему это привело.

— Но ведь я не публиковал вашего адреса, — растерянно пробормотал Берестов, мучаясь тем, что действительно не нужно было писать про кассеты.

— Так адрес мой узнали через справочное бюро.

— Но это невозможно! Для этого нужно как минимум отчество и год рождения.

— Ничего невозможного нет! — горько произнес Петров. — Где мне теперь искать мои кассеты? Я на вас очень обиделся…

Он бросил трубку, а Берестов ещё долго держал свою в руках, слушая короткие гудки и глядя в пространство. Кому понадобились эти лекции: бывшим ученикам Минаева, соседям, прочитавшим статью, кагэбэшникам? А может, Колесникову, спецкору «Версии»? Берестов напряг мозги и вдруг вспомнил, что ему-то он как раз и сказал фамилию, имя и отчество обладателя кассет. Так что он вполне мог разыскать его адрес через справочное бюро.

Берестов тут же набрал номер «Версии» и попросил позвать Колесникова. Через минуту спецкор откликнулся.

— Это Берестов, — сказал журналист коротко. — Вчера вы мне обещали открыть бронированную дверь на чердак.

— Раз обещал, значит, открою! — ответил Вячеслав. — Подождите минутку.

Его голос и тон показались Берестову несколько растерянными. «Главное, с ним встретиться, — подумал Леонид, — а вывести его на чистую воду — дело техники». Вместо минуты прошло больше пяти. Леонид начал нервничать. Наконец трубка издала шелест и повеселевший голос Колесникова произнес:

— Леонид, вы меня слушаете? Встречаемся сегодня в шесть во дворе дома Климентьевой. О'кей?

— Заметано, — ответил журналист, и ужасная тоска охватила его.

«Каким дерьмом приходится заниматься и ради чего? Кому нужен весь этот бред?» Он поднялся и направился в отдел к Лилечке. Иванова сидела за столом, вперив свой синий взор в холодный экран компьютера. Заметив Берестова, она подняла голову и окунула его в свой магический океан синевы. Леонид присел на стол. Две сотрудницы недоуменно переглянулись и молча отправились в курилку.

— Ты вчера мне обещала показать предсмертное письмо твоего несостоявшегося мужа… — брякнул неожиданно Леонид.

Тон, каким это было произнесено, не понравился Лилечке. Она пристально посмотрела коллеге в глаза и ответила:

— Я раздумала.

— Понятно, — произнес Берестов, соображая, что несколько переборщил с иронией. Немного помолчал, затем спросил, сдвинув брови:

— Ты любила Климентьева?

Лилечка пожала плечами и принялась печатать.

— Но ты собиралась за него замуж?

Она растерянно повела глазами и ответила:

— Извините, мне сейчас материал сдавать…

— Хорошо! — миролюбиво произнес Берестов. — После сдачи материала мы что делаем?

— Пишем следующий материал.

— Но когда-то мы освободимся?

— Не раньше семи, — вздохнула она.

— Тогда в восемь я тебя жду у ресторана «Тибет». О'кей?

Она ничего не ответила. Но одарила Берестова весьма теплым взглядом. На душе стало легче. Берестов вернулся в отдел, сел за компьютер и вдруг пробормотал в сердцах без злобы:

— А пропади оно все пропадом!

34

В шесть они встретились с Колесниковым во дворе дома Климентьевой и без лишних слов вошли в подъезд. Молча поднялись на двенадцатый и, когда уткнулись в железную решетку, перекрывающую путь на техэтаж, Берестов вопросительно посмотрел на спецкора «Вестей». Тот улыбнулся и вытащил из кармана связку ключей. Быстро, в три приема, он подобрал ключ к висячему замку, и решетка со ржавым скрежетом распахнулась. Они зашагали по пыльным ступеням к бронированной двери.

— Да у вас все повадки медвежатника, — произнес Берестов.

Вячеслав усмехнулся и принялся подбирать ключи к чердачной двери, на которой было два внутренних замка и один висячий. С висячим и гаражным Колесников разделался в одну минуту. С английским пришлось повозиться. Перепробовав все ключи, Колесников достал из кармана перочинный нож и, вставив его в скважину, сделал пол-оборота. Замок щелкнул. Колесников подмигнул коллеге, и они поддели дверь плечом.