Казнить его дважды

Я чуть не употребил слово, которым не рекомендуется пользоваться. Вот здесь в меня стреляли пять раз и – только не спрашивайте меня об этом сейчас, как это произошло, – пять раз промахнулись. Кроме только одного раза, когда мне располосовали пальто на спине, которая и сейчас горит огнем. Я не был счастливее, чем эти люди. Во всяком случае, я не радовался тому, что произошло. Возможно, мне надо было радоваться еще меньше.

Мне надо было бы держать рот закрытым. Но я не смог. И сказал как можно доверительнее:

– Да. Он плюнул на тротуар.

Она начала лаять что-то еще на меня. И вдруг остановилась. Стала бледно-зеленой. И ушла. Одна ушла, а другие пришли. Но сирена была уже близко, и через мгновение патрульный автомобиль остановился у края тротуара.

* * *

Потом была полиция, потом мой дом в "Спартане", душ. Я успел немного поваляться на спине, снова переодеться, и уже было семь часов, когда я опять приехал к Вивиан.

Я был не в лучшем настроении, и это был не лучший день Но надо отдать должное Вивиан Вирджин, потому что примерно через четыре с половиной секунды после того, как она открыла входную дверь, я уже чувствовал себя вполне уютно.

Эта массивная красотка деликатно подавила настоящий или притворный зевок. Потом потянулась, как кошка, которая дремала на солнцепеке. Она медленно поводила плечами вперед и назад, очень грациозно, это напоминало мне, как медведи чешут спины о деревья, но только у нее выходило не так свирепо.

– Ох-х-х-х-х-х-х-х, – простонала она. – О, хэлло. А я немного вздремнула. – Вивиан сонно улыбнулась. – И тут зазвонили в дверь. Я вскочила с кровати и успела только накинуть этот старенький пеньюар.

Он не показался мне таким уж стареньким.

– Ну хорошо. Вы – мистер Скотт, верно? Шелл Скотт?

Прижав язык к передним зубам, я просвистел:

– Тьюи-и-и-уи-и-о-о-о.

Я ничего такого не хотел этим сказать. Откровенно говоря, я даже не понял, что свищу. Я на самом деле даже не знал, что умею так свистеть.

– Так вы – мистер Скотт, не так ли?

Я снова присвистнул.

Нам с постановщиком картины Джереми Слэйдом следовало держаться вместе, он бы мне чирикал, а я бы отвечал, присвистывая. Мы могли бы даже построить гнездо. Но наконец я все-таки отыскал свой язык. Он оказался тут же, прямо за передними зубами.

– Д-д-д-да, – ответил я ей.

– Не будете ли любезны войти в дом? – пригласила Вивиан.

– Наверняка я не собираюсь стоять здесь снаружи.

Она повернулась ко мне спиной и пошла вперед, а я неуклюже последовал за ней, натолкнулся на дверной косяк и все задевал локтями.

Ребята, спокойно. Не делайте поспешного вывода, что старика Скотта так легко заставить потерять голову или что-то в этом роде.

Но вы посмотрели бы на эту крупную, грудастую, цветущую женщину, которая стоит в дверях и вздыхает: "Ох-х-х-х-х-х, хм-м, м-м-м-м" – и делает всякие другие вещи. В том самом пеньюаре, о котором она говорила. А вообще-то о нем едва ли стоило говорить. Кстати, он был такого же цвета, как и ее кожа. То есть сквозь ткань видна была ее кожа такого же цвета. Женщина сказала, что выскочила из кровати и накинула пеньюар, а значит, она лежала обнаженной. Хотя я не понимаю, почему это кто-то мог назвать "обнаженной". Она никогда не казалась мне чересчур обнаженной.

Вот такие мысли крутились в моей голове. Все время, пока мы шли в гостиную. Она постучала по стулу, давая мне знать, что я могу сесть на него, а сама прошла к длинному низкому дивану, на котором лежали по меньшей мере с дюжину покрытых атласом подушек всех цветов радуги. Она не села на него, а развалилась, словно Клеопатра перед Антонием. Когда она вытянула ноги, удобно устроив их на подушках, расправила свою кожу – то есть пеньюар цвета ее кожи, – откинулась назад, устроилась поудобнее, то сказала:

– Я не могла бы переодеться во что-нибудь более подходящее хозяйке дома, если у вас есть время?

– Беби, у меня не найдется столько времени, – охладил ее пыл я.

– Ну ладно, хэлло. Зачем вы хотели меня видеть, мистер Скотт? – спросила она.

– Шелл.

– Вы хотели видеть меня по поводу Шелла?

– Шелл – это я.

– Вы хотите видеть меня по поводу вас самих? – удивилась красотка.

– Ух. Не думал об этом до того, как пришел сюда. Я хотел видеть вас по поводу кого-то еще, – пояснил я.

– Кого-то другого? Что это значит, мистер Скотт?

– Шелл. Это мое имя. Зовите меня Шелл.

– Очень хорошо, Шелл, – повторила женщина.

Так мы и сидели. Секунды уходили. Время – драгоценное время – проходило. Иногда бывает трудно перейти прямо к делу. И вы должны это понять, верно? Я подвинул свой стул поближе к дивану, похожему на барку Антония, на которой плыла Клеопатра. Я мог себе представить, как ветер играет ее волосами. Темнокожие рабы налегают на коричневые весла. Девушки танцуют и разбрасывают вокруг розовые лепестки. Вы даже будете удивлены, узнав, что я себе это представил. А секунды все летели.

– О, я вспомнила, – сказала Вивиан.

– Что, черт побери, вы можете вспомнить? Я только что об этом думал.

– Что вы только что сказали. Вы сказали, что хотите видеть меня, чтобы поговорить о ком-то еще. Вы не можете вспомнить?

– Немного погодя, – пробормотал я.