Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)

— Дедусик… — залепетала она — возьми меня на ручки… Карл просительно взглянул на меня. А я что — протянул ему его правнучку: что то мне и её стало тяжело держать… "Дедусик" с нежностью, словно великую драгоценность, осторожно взял свою любимицу из моих рук. Я достал и кармана бумажный пакетик; развернул — на бумаге серый порошок. Поднёс ко рту девочки: Сделай так… — сказал внушительно и сильно вдохнул в себя воздух. Девочка глянула на прадедушку…

Биргит, милая… — ласково промурлыкал довольный старик — сделай, пожалуйста то, что тебя просит доктор… Малышка доверчиво посмотрела на меня. Я кивнул, внушая — сделай! Белокурое создание смешно сморщило носик и с силой втянуло порошок в рот. Я тут же прижал ладонь ко рту и носу и резко приказал — Глотай! Малышка вцепилась в мою руку, пытаясь оторвать её от рта, но не тут то было! Из её, ещё недавно, доверчивых глаз, брызнули слёзы. Но я рявкнул — Глотай! И она сглотнула раз, другой… И я убрал руку. Малышка закашляла, а Карл укоризненно посмотрел на меня. Только мне уже было всё равно — я медленно, но неумолимо терял сознание…

— Карл… — выдохнул с трудом — пусть принесут шоколада. Плиток пять. Очень нужно… И опустился на пол — ноги отказались держать моё тело… Надо держаться! — твердил я, стараясь не потерять уплывающее куда то сознание… Слегка пришёл в себя от запаха шоколада. Передо мной — на корточках, сидел хозяин дома и беспомощно держал перед лицом плитку шоколада, очищенную от обёртки… Потянулся губами и шоколад тут же оказался у меня во рту. Откусил; пережевал несколько раз и проглотил. Чуть-чуть полегчало… А дальше уже пошло по накатанной: мне уже не надо было развёртывать — сам развёртывал; откусывал и проглатывал кусочки — один за другим. После пятой плитки не скажу, что восстановился, но организм уже начал тянуть энергию из окружающего меня воздуха. Или растёкшейся вокруг энергии радости и счастья! Девочка, закутанная в полотенце — на руках у счастливой матери, прижималась к ней, с интересом и затаённым страхом глядя на меня, сидевшего на полу, среди бумажных обёрток…

Нашёл глазами Курта и кивнув в сторону малышки приказал:

— Девочку срочно вымыть в ванне. Три раза! Воду каждый раз спускать и ванну обмывать спиртом. И волосы вымыть тоже три раза. Потом можно одеть и уложить в кровать… Карл только глянул на свою внучку и та сразу же поспешила с девочкой куда то по коридору. В ванную, наверное… Кряхтя, как старый дед, поднялся с пола…

— Ну вот, вроде и всё… — не глядя ни на кого, пробормотал я и добавил сварливо — в этом доме меня кто-нибудь покормит? Мясом?…

— Всё таки вы странный народ — русские… — прищурясь и глядя мне в глаза, бросил хозяин дома, сидя напротив меня, за огромным столом в столовой. — Вот так безрассудно рисковать своей жизнью ради чужого человека? Ведь ты же чуть не умер!

— Ну не умер же… — прожевав очередной кусок мяса, хмыкнул я. Карл сказал, глядя мне в глаза — Я теперь твой должник по гроб жизни.

— Да ерунда — сочтёмся: какие могут быть счёты между двумя порядочными людьми… — небрежно бросил я. Карл усмехнулся:

— Вот этого то я и боюсь… После того, как я основательно заправился — перешли к нему в кабинет. Обсудить мой заказ. Карл подтвердил выполнение. Я сказал, что придут мои доверенные лица до конца рассчитаются, переведя на его счёт остаток. Поинтересовался: много ли у него готовых — на продажу, станков: я бы купил их все!

— Я отдам всё, что у меня есть и что успеют сделать к отправлению пароходов. Отдам бесплатно! — твёрдо сказал Карл…

— А не слишком ли ты расщедрился — проклятый капиталист — усмехнулся я — это же такие деньжищи! — и улыбнулся — шутка… Карл же, ответил очень серьёзно — как будто и не видел моей улыбки:

— Ты знаешь… — для меня деньги давно уже перестали иметь ту цену, которую они имеют для других. Для меня радость в жизни моя Биргит… И если бы она умерла — я бы ушёл следом за ней… А ты, получается — не только её спас от смерти, но и меня тоже! По этому интересы Родины я, конечно, не предам, но помогать тебе буду всем, чем могу! Я у тебя в неоплатном долгу — так и знай! — закончил он торжественно! Да… — немцы они такие: если враги — то до упора, а если друзья, то на всю жизнь! Немцы, кстати, самые последние вышли из Варшавского договора и до последнего были нашими союзниками по Договору…