Казнить! Нельзя помиловать! (СИ)

— Твоя жена сама, добровольно легла в постель к нашему врагу. Добровольно изменила тебе — ты в этом нисколько не виноват. Да — работа… Но если ей не нравится — разведись! А она — в постель к другому, да ещё и на Запад собралась сбежать! И сведения передавала добровольно, да ещё и не бесплатно! А о тебе она подумала?! Так вот… Завтра ты поедешь к Ворошилову и подашь ему рапорт: ты узнал, случайно, о том, что твоя жена тебе изменяет. С польским военным атташе…. В связи с этим ты просишь отстранить тебя от должности зам наркома и провести органами НКВД проверку деятельности твоей жены! Если слухи — ложь, то восстановить на прежней должности, а если правда — ты готов понести наказание за то, что не смог — из-за загруженности на работе, вовремя увидеть и пресечь преступную деятельность своей жены. Но — в том же рапорте попроси разрешения на развод: слухов без причины не бывает! А в том, что она виновата во всём, о чём я тебе рассказал — даже и не сомневайся! Знаю, что ты с Ворошиловым, мягко говоря, не дружишь и уверен — он покажет этот рапорт Сталину. Но в этом случае — товарищ Сталин будет за тебя! Незнакомец встал и направился к выходу из спальни.

— Да — вот ещё что… Если тебя оставят на прежней должности, или даже понизят — докажи свою преданность Родине, советскому народу и лично товарищу Сталину ударным трудом а не демонстрацией этого ударного труда. И жене не рассказывай утром о желании с ней развестись. Или расскажи всё, что услышал от меня. И получи слёзы, упрёки и уверения в том, что это всё неправда! Наговоры… И готовься к аресту и долгой работе в лагере. Хотя — таких как ты не сажают в лагеря. Таких как ты расстреливают, обвинив в шпионаже. Как Тухачевского…

19 июня Фриновский, получив добро у Хозяина — нанёс удар по всем руководителям отделов кадров всех наркоматов! И в первую очередь он начал с родного ведомства! А оснований у него было предостаточно: я, "посетив" такого начальника, вводил его в гипнотический транс, в котором он отвечал на все мои вопросы, а выйдя из него и не помнил, что и о чём говорил несколько секунд назад! Пришлось, конечно, попотеть, покрутиться — но результат того стоил. Арестованные и допрашиваемые сотрудниками аналитического отдела, по предложенным им и опробованным друг на друге методам психологического прессинга на допросах, да с имеющимися у каждого данными моих "допросов", они легко подводили арестованных к сотрудничеству со следствием… С особо упёртыми — проводил очные ставки. Ну а очень упёртых… Нет — не били; не морили голодом и жаждой… Просто оставили одних в камерах-одиночках, без всякого общения с внешним миром — даже с надзирателями. По принципу: ожидание смерти — хуже самой смерти! А главным было то, что меня ни в Москве, ни в Союзе не было: я, со своими помощниками подплывал на пароходе к Стокгольму. Мы — в этот раз, следовали рейсом как официальные пассажиры — представители Советского торгпредства в Швеции…