Кейджера Гора

— Тебя обучали чему-либо из искусств рабынь? — уточнил Эмильянус.

— Только инструкциями некоторых мужчин, которые меня использовали для своих удовольствий, — сообщила я, — ну и, конечно, меня обучали работе на ткацком станке.

Ответом на мое признание, стал дикий хохот всех мужчин находившихся в зале.

— В общем, мы можем считать, — отметил Эмильянус, — что Ты практически ничему не обучена.

— Да, Господин, — признала я.

— Брось шелк, — велел он, и едва моя туника коснулась пола, приказал: — Теперь Тиффани ложись на пол, на живот.

Я мгновенно прижалась животом к каменным плиткам пола, и оперевшись на руки посмотрела на мужчин.

— Ты знакома с понятием «движения на полу», Тиффани? — поинтересовался Эмильянус.

— Немного, Господин, — сообщила я. — Я видела кое-что, однажды в доме работорговца.

Я имела в виду то, что произошло в доме Клиомена, когда меня сводил туда на экскурсию Друз Ренций. Как давно это было! И тогда я, конечно, была свободна. Но теперь я стала такой же рабыней, как и те девушки, которых я видела там в тот раз.

— Сейчас я подам сигнал музыкантам, Тиффани, — предупредил Эмильянус. — Когда они начнут играть, Ты можешь показать все на что способна.

— Да, Господин, — прошептала я.

Когда я увидела такие движения в доме Клиомена, я даже представить себе не могла, что не далек тот день, когда от меня самой потребуют двигаться точно также.

В некоторые особенности женского подчинения, проявляются яснее и отчетливее, когда рабыня вынуждается демонстрировать движения на полу, фактически это своего рода танец, исполняемый ей перед мужчинами, при этом никогда не поднимаясь выше его колен.

Через мгновение музыканты заиграли. Почти сразу, как только я начала танцевать, я заметила, что Эмили стянула свой рабский шелк, обнажая свои груди пред Эмильянусом, и поцеловала его. Но юноша остановил ее, и завернув ей руки за спину, скрестил ее запястья, и сжав их своей левой рукой. В результате Эмили оказавшаяся совершенно беспомощной перед ним, была вынуждена не отрываясь смотреть на меня.

Когда-то я была Тиффани Коллинз. А теперь я стала гореанской рабыней, извивающейся у ног мужчин.

Я не знаю, как долго играли музыканты, возможно, всего лишь четыре или пять енов. Но вот круговорот мелодии достиг кульминации, и внезапно оборвался. Я лежала на животе, задыхающаяся и потная, прижимаясь к каменным плиткам. Я подняла голову, надеясь рассмотреть в глазах мужчин их вердикт.

— Очень хорошо, Тиффани, — похвалил меня Эмильянус.

— Хорошо? Да просто превосходно, — воскликнул один из присутствующих.

— Великолепно! — поддержал другой.

— И какую цену, Вы готовы уплатить за нее? — поинтересовался Эмильянус.

— Даю серебряный тарск, сразу, — ответили ему.

Я смотрел пораженно уставилась на говорившего.

Интересно, он и правда меня купит? Но, серебряный тарск! Как жаль, что этого не слышит Друз Ренций! Он-то решил, что за меня можно сторговать только пятнадцать — двадцать медных тарсков! А ведь я даже не обучена!

— У Тебя очень хорошо получилось, Тиффани, — похвалил Эмильянус еще раз.

— Спасибо, Господин, — все еще задыхаясь проговорила я.

— Итак, Господа, Вы все видели своими глазами, — заметил Эмильянус, — а ведь она всего лишь недрессированная фабричная девка.

— Да, Эмильянус, — сказал мужчина.

— Да! Да, — послышались одобрительные мужские голоса со всех сторон.

— Тила, — позвал Эмильянус кейджерону.

— Да, Господин, — отозвалась она, мгновенно очутившись рядом.

— Отведи Эмили в мою комнату и прикуй ее цепью за шею в ногах моей кровати.

— Слушаюсь, Господин, — ответила Тила.

— Спасибо, Господин, — всхлипнула Эмили.

— На ноги, рабыня, — скомандовала Тила, и когда Эмили поднялась, команды посыпались как из пулемета. — Руки за спину, запястья скрестить, глаза закрыть, голову вниз. Ты сможешь, распрямить руки и открыть глаза только тогда, когда почувствуешь, что на твоей шее замкнулся ошейник кровати твоего Господина!

— Да, Госпожа, — сказал зажмурившаяся Эмили, и кейджерона схватив ее за волосы и наклонив к своей талии, вывела девушку из комнаты, как она была с закрытыми глазами и скрещенными за спиной руками.

— Мы собираемся послать Тебя в школу, Тиффани, — объявил мне Эмильянус.

— Спасибо, Господин, — обрадовано поблагодарила я.

— Как Ты находишь эту идею? — поинтересовался он.

— Спасибо, Господин, — сказал я. — Меня никогда не учили читать.

Это мое замечание вызвало очередной взрыв гомерического хохота.

— Это не та школа, о которой Ты подумала, — вытирая выступившие от смеха слезы, проговорил мой хозяин.