Кенелм Чилингли, его приключения и взгляды на жизнь

- Я исполню ваше поручение, - с вежливым поклоном сказал Кенелм, - но прошу извинить меня, если напомню вам, что я назвал себя покровителем вашего корреспондента. Если произойдет хоть малейшая попытка воспользоваться его молодостью и неопытностью и способствовать побегу из дому и от друзей, сцена лишится одного из своих украшений, ибо Херберт Комптон со сцены исчезнет.

С этими словами Кенелм вышел, оставив актера совершенно ошеломленным. У выходной двери на Кенелма налетел какой-то мальчуган с картонкой. Кенелм чуть не сшиб его с ног.

- Болван! - закричал мальчик. - Не видишь, что ли, куда идешь? Отдай это миссис Комптон.

- Я заслужил бы право называться болваном, если бы даром исполнил то дело, за которое тебе заплатили, - нравоучительно ответил ему Кенелм и пошел дальше.

ГЛАВА V

- Я выполнил поручение, - сказал Кенелм, вернувшись в отель. - Мистер Комптон сказал, что будет здесь через полчаса.

- Вы видели его?

- Разумеется, ведь я же обещал отдать письмо в его собственные руки.

- Он был один?

- Нет, ужинал с женой.

- С женой? Что вы говорите, сэр? С женой! У него нет жены.

- Наружность обманчива. По крайней мере он был с леди, которая называла его "дружок" и "мой ангел" таким колким тоном, каким может говорить только жена, а когда я выходил на улицу, какой-то мальчишка, столкнувшийся со мной в дверях, просил меня отдать картонку миссис Комптон.

Юный товарищ Кенелма побледнел как смерть, шатаясь отступил на несколько шагов и опустился на стул. Подозрение, закравшееся в пытливый ум. Кенелма, пока он ходил с письмом, подтвердилось. Он тихо подошел, придвинул свой стул к спутнику, которого навязала ему судьба, и шепотом промолвил:

- Ваше волнение непохоже на волнение мальчика. Если вас обманули, сбили с толку и я могу помочь вам советом и делом - положитесь на меня, как женщины в подобных обстоятельствах полагаются на мужчин и джентльменов.

Мальчик вскочил и начал бесцельно ходить по комнате. На лице его отражалась борьба противоречивых чувств, которые он напрасно старался преодолеть. Внезапно остановившись, он схватил Кенелма за руку, судорожно сжал ее и сказал, сдерживая рыдания:

- Благодарю, благодарю вас! Теперь оставьте меня, я хочу остаться одна. И встретиться с этим человеком я тоже должна наедине. Может быть, это еще ошибка. Ступайте!

- Вы обещаете не уходить отсюда, пока я не вернусь?

- Да, обещаю.

- И если подтвердится мое опасение, вы позволите мне помочь вам?

- Да поможет мне тогда небо! На кого еще я могу положиться? Идите, идите!

Кенелм опять очутился на улице, под смешанным светом газовых фонарей и летней луны. Он машинально дошел до окраины города. Там он остановился и, сев на камень, предался следующим размышлениям:

"Кенелм, друг мой, ты попал в еще худшую беду, чем я предполагал час назад. Теперь, очевидно, у тебя на шее женщина. Скажи, ради бога, что ты будешь с ней делать? - Женщина, беглянка, имевшая намерение убежать с кем-то другим, убежала вместо того с тобой, - таковы превратности и противоречия человеческой судьбы! Какой смертный может считать себя в безопасности? Когда я проснулся сегодня утром, я меньше всего мог предполагать, что в этот самый день у меня будет столько хлопот с прекрасным полом. Будь у меня пылкий любовный темперамент, это было бы хоть некоторым оправданием паркам, подстроившим мне такую ловушку, но в данном случае этим глупым старым девам, всюду сующим свой нос, никакого оправдания нет. Кенелм, друг мой, как ты думаешь, способен ли ты когда-нибудь влюбиться? А влюбившись, как ты полагаешь, мог ли ты стать глупее, чем теперь?"

Кенелм еще не решил этого запутанного вопроса на совещании с самим собой, когда до его ушей долетели легкие, тихие музыкальные звуки. Их очевидно, издавал какой-то струнный инструмент, и, они походили бы на бренчанье, если б ночная тишина и прозрачный воздух не придавали бы им особую мелодичность и нежность. Вскоре послышался и мужской, мягкий, богатый по тембру голос, но слов Кенелм не мог разобрать. Он невольно пошел в ту сторону, откуда доносились звуки, потому что Кенелм Чиллингли сам того не сознавая, обладал музыкальной душой. Он увидел перед собой зеленую лужайку, на которой рос одинокий вяз. Под сенью этого дерева стояла скамья для путников. Лужайку окаймляли полукругом несколько лавок и сад при таверне, похожей на красивый коттедж. За столиками в саду сидели скромные посетители, очевидно, мелкие торговцы или зажиточные ремесленники. У них был очень степенный вид, и они внимательно слушали музыку. Так же внимательно прислушивались к ней люди, стоявшие у дверей лавок и выглядывавшие, из окон верхних комнат. На лугу, под сенью вяза, стоял музыкант, и в том музыканте Кенелм сразу узнал путника, подавшего ему мысль отправиться в пешее странствование, которое уже привело его к весьма щекотливому положению.