Олег Олегович Жданов
– Правда?
– Да. Вот, например, о Льве Толстом: 1828–1910…
«…В МЭСИ (Московский экономико-статистический институт), который мы в хорошем настроении расшифровывали, как Московский эстрадно-сатирический, а в плохом – Можно Элементарно Стать Идиотом, – самой уникальной кафедрой была военная. Ее мы называли Войкафедра, так как немало студентов через нее пострадали. Еще можно было понять необходимость для войкафедры кибернетиков и программистов, но статистики… Зачем им наш факультет статистики, отличающийся поголовно женским составом и гуманитарными наклонностями? Никакой пользы ракетным войскам и артиллерии мы не могли принести однозначно…»
Лариса Каневская
«…В студенческие годы я работал в библиотеке МГУ. <…> Работало там странное существо, приблизительно мужского пола, по кличке Кентавр. Несуразное, нескладное и фантастически эрудированное. Иногда казалось, что он прочел все книги фондов МГУ, причем прочел на всех языках, окончил все факультеты и отделения крупнейших университетов мира…»
«…Безусловно, представленные в сборнике тексты содержат ряд общих черт: молодость, солнце, безответственные лихие поступки, легкость, все сходит с рук, лучшая пора жизни. Все эти летние практики, смешные библиотекари, остроумные девушки с волосами, лезущими в глаза. И преподы Алевтинвасильны, и буфетчицы Зинаидстепанны. И аббревиатуры названий вузов, переделанные в смешные созвучия сокращенные, чисто студенческие именования предметов. Лично у меня еще со школы осталось словечко «литра», которым я по сей день часто именую литературу. Одним словом, нам могут вменить в вину публикацию трогательных, возможно, правдивых, но оттого не становящихся ценными клише.Не соглашусь…»
Александр Снегирев
«…Тысячу лет я не заглядывал в этот Биржевой переулок – смесь складских задворок со скромным классицизмом. На месте сарая, которому вечно требовались загадочные галтовщицы и каландровщицы, возводится что-то фешенебельное, помесь сундука с аквариумом, но Славка с Женькой предстали передо мною как живые. Мы шагаем из общаги ко всем Двенадцати коллегиям и, перемигнувшись со Славкой на углу Среднего и Тучкова, вопреки очевидности уверяем негодующе фыркающего слюной через сломанный передний зуб Женьку, что в обход по набережной Макарова короче, чем по Биржевому…»
Александр Мотельевич Мелихов
В сборник «Город на заре» входят рассказы разных лет, разные тематически, стилистически; если на первый взгляд что-то и объединяет их, так это впечатляющее мастерство! Валерий Дашевский — это старая школа, причем, не американского «черного романа» или латиноамериканской литературы, а, скорее, стилистики наших переводчиков. Большинство рассказов могли бы украсить любую антологию, в лучших Дашевский достигает фолкнеровских вершин. Его восприятие жизни и отношение к искусству чрезвычайно интересны; его истоки в судьбах поэтов «золотого века» (Пушкин, Грибоедов, Бестужев-Марлинский), в дендизме, в цельности и стойкости, они — ось, вокруг которой вращается его вселенная, пространства, населенные людьми..Валерий Дашевский печатается в США и Израиле. Время ответит, станет ли он классиком, но перед вами, несомненно, мастер современной прозы, пишущий на русском языке.
Валерий Дашевский , Валерий Львович Дашевский
Название повести «Образок» в книге Ольги Дунаевской символично: образ детства, родных людей, мест, всего любимого и ушедшего, но сохранившегося в душе навсегда. Самым близким человеком для героини становится бабушка, уход которой из жизни рушит и без того хрупкий Олин мир. Искренности этой мемуарной повести добавляют фрагменты воспоминаний, записанные едва научившейся писать девочкой под диктовку бабушки. Рассказы, грустные и смешные, продолжают жизнь героини во времени. Они о самом главном – об отношениях с теми, кого мы любим. Книга предназначена для семейного чтения.
Ольга Владимировна Дунаевская
Александр Степанович Грин , Георгий Ефимович Миронов , Георгий Миронов
Доказала ли наука отсутствие Творца или, напротив, само ее существование свидетельствует о разумности устройства мироздания? Является ли наш разум случайностью или он — отражение того Разума, что правит Вселенной? Объективна ли красота? Существует ли наряду с миром явлений мир идей? Эти и многие другие вопросы обсуждает в своей книге известный физик-теоретик, работающий в Соединенных Штатах Америки.Научно-мировоззренческие эссе перемежаются в книге с личными воспоминаниями автора.Для широкого круга читателей.Современная наука вплотную подошла к пределу способностей человеческого мозга, и когнитивная пропасть между миром ученого и обществом мало когда была столь широка. Книга Алексея Цвелика уверенно ведет пытливого читателя над этой пропастью. Со времени издания книг Ричарда Фейнмана научно-популярная литература не знала столь яркого, прозрачного и глубокого изложения широкой проблематики — от строго обоснованного рассуждения об уникальности мироздания до природы вакуума.Александр Иличевский
Алексей Цвелик