Керины сказки

Она была безумной. Но её можно было понять. Если бы вас десятилетиями царапали ножами, проливали на вас кровищу, пьяные слёзы и палёное дерьмо, стучали по вам кулачищами, орали в уши альбомы Газманова – вы бы тоже были не айс. Разбегаев достал сестру из контейнера, собрал отвалившиеся ножки, завернул Разбегаеву в свою и отцовскую куртки и отвёз домой.

Найдя в антресолях кусок наждачки, Разбегаев попробовал очистить сестру от скверны. Провёл шкуркой по столешнице – та оросила его таким матом, который не знала даже школота. Разбегаев купил портвейна и постучался в соседскую дверь.

– Што тебе надо, мерзкий пидор? – спросил Вигай, перекрикивая Круга.

– Помоги мне, скотина, – взмолился природовед и всё ему рассказал.

Вигай верил в Бога и Деда Мороза, поэтому здраво рассудил, что во Вселенной есть место чуваку из лиственницы и говорящему столу с глубокой психической травмой. Он осторожными, плавными движеньями зашкурил сестру. Покрыл её лаком, приладил ножки. Выжег на обратной стороне столешницы бабочку, а вместо инвентарного номера на ножке – иероглиф «Счастье». И всё то время, пока трудовик любовно приводил стол в чувство, Разбегаев нежно держал сестру за край. И она пришла в себя от братской любви и соседского профессионального подхода. На аванс Разбегаев купил ей самую красивую скатерть. Получил гневную тираду, что крупные розы на голубом – это для деревенской дискотеки на Святки, и купил скатерть ещё лучше. В ней Разбегаева стала первой красавицей среди общажных столов, и откуда-то сверху одобряюще закивал улыбающийся Лившиц в компании охрененно одетого еврейского Бога.

Вечерами брат с сестрой собирались вместе и долго болтали – каждому было что рассказать, чем поделиться и на что пожаловаться. И каждый вечер к ним присоединялся Вигай, который сошёлся с Разбегаевой на почве любви к Кругу и ненависти к Газманову. Это была очень странная троица – человек-дерево, алкаш и говорящий стол. Но какая к чёрту разница, в какой компании сражаться с Одиночеством. В одиночку у тебя точно нет шансов. Не то что в райцентре – в мегаполисе даже. Особенно в мегаполисе, я бы сказал.

И, кстати говоря, Вигай завязал с работой по дереву. Чтоб не раздражать друзей. И начал преподавать школоте работу по металлу, пока однажды железная болванка не стекла со станка и не спросила, знает ли трудовик Сару Коннор. Но это, как написали бы отвратительные авторы – совсем другая история.

ЦЕЛЬ 001

Капитан Осокин нёсся через кукурузное поле, разрезая козырьком фуражки предрассветную мглу. Глаза его были закрыты, потому что Осокин ещё спал. Это в больших городах по дороге на нелюбимую работу можно несколько раз залиться будильничным кофе, услужливо налитым пирсингованной баристой, опрометчиво полагающей, что это только начало её головокружительной карьеры. Дорога же к зенитно-ракетному дивизиону, в котором Осокин служил офицером наведения, брала своё начало в славном посёлке Суземка, что на Брянщине, и проходила через четыре оврага, восемнадцать луж, дыру в заборе, кладбище усопших комбайнов и два гектара вышеуказанной кукурузы. И чашечкой «американо» для Осокина мог послужить лишь спящий в траве механизатор Гамзюков, за которого можно было зацепиться ногой, упасть на битые кирпичи и немного взбодриться. Но Гамзюков почивал в этом месте всегда, и ноги Осокина это выучили. Поэтому капитан проснулся лишь тогда, когда больно ударился лбом о низкий косяк входа в кабину управления.

– ****ь!

– Ну вот и Игорь. – Комдив уступил рваное кресло, пожал руку. – Садись.

Осокин бухнулся на место офицера наведения, кивнул контрактникам у планшетов.

– Опять учебная тревога? Заебали они, таищ полковник.

– Боевая. В 2:37 засекли – от хохлов что-то летит. Со стороны Старой Гуты. Весь округ на ушах. – Комдив взял микрофон, нажал на кнопку. – «Первый», докладывает «Барсук»: офицер наведения на месте.

– Принято, «Барсук». – затарахтело из кабинного динамика.

– Осокин, жопа, доброе утро! – поприветствовал из динамика майор Дрыга, офицер наведения соседнего дивизиона «Ясень».

– Отставить жопу! – рявкнул «Первый», – только что Цель 001 пересекла госграницу Российской Федерации! Во все глаза смотреть, блять, не упустить супостата!!

Контрактники заскрипели казёнными маркерами, получая информацию от РЛС в Денисовке.

– Цель 001, высота 2000, азимут 247! – Доложил один из них.

– Через нас идёт, падла, – пасмурно буркнул комдив. – Бля, ну почему не через «Кубик»?! Скорость какая, идиот?!

– Скорость 600!… виноват…

– До хера скорость. А так хотелось метеорологический зонд…

– Через минуту будет в зоне поражения! – рапортнул контрактник.

– Ну ясен-красен… Ой-ёй-ёй… Проверок набежит… – Сокрушился комбат. – А так же всё заебись было! Конкурс солдатской песни выиграли…

– Через минуту вход в зону поражения!

Осокин вперился в экран радара. Жёлтый луч мерно скользил по зелёной поверхности, высвечивая на своём пути причудливый рельеф местности. 30 секунд до входа цели. 15… 10… 5…

Под лучом радара вспыхнуло маленькое жёлтое пятнышко.

– Вижу цель 001! – Осокин бешено закрутил штурвалом наведения.