Кетополис: Киты и броненосцы

Пора. Он слегка нажал носком ноги, приводя в движение систему ремней и блоков. Медленно набирал обороты маховик динамо-машины, спрятанной под ареной. Достижения науки в области электрического магнетизма хитрый сиамец использовал уже не первый год, ловко вплетая их в сложную систему тотализатора «Кровавой схватки». Он переделывал насекомых, укрепляя их металлическими деталями, и его бойцы становились практически непобедимыми. Но в нужный момент, на вершине триумфа, когда ставки на фаворита превышали все мыслимые пределы, Чу тайком включал свою чудо-машину и жал на педаль. Магнетическое поле угнетало чемпиона, и победа доставалась более слабому. А деньги с тайных ставок перекочевывали в карманы Чу и Кноб Хуна.

Машина откликнулась на действия Чу тихим, почти неслышным человеческому уху гудением. Только очень хорошо знакомый с богомольими боями наблюдатель мог заметить изменение ситуации на арене. Ноги бурого чемпиона согнулись чуть сильнее обычного, брюшко потянуло к поверхности арены. Фаворит недоуменно топтался на месте, пытаясь понять, какая неведомая сила сковывает движения. С трудом повернув голову, он уставился холодными фасеточными глазами на хозяина, словно спрашивая: «Как это понимать?» Но Чу продолжал давить на педаль.

В это время опомнился «бирманец». Одним быстрым движением он преодолел расстояние до соперника, обнял того за корпус и перекусил тонкую шею.

Зрители взревели. Победитель впился мандибулами в оторванную голову, потянул ее на себя, пытаясь унести добычу. Из-под хитина вслед за трофеем потянулась тонкая стальная проволока, укреплявшая сочленение с грудью.

Морщинистый гость с моноклем нагнулся, почти касаясь носом бойцов, и ткнул пальцем в труп бурого богомола.

– Обман! – громко закричал он, выронив от возмущения из глаза стекло.

Чу потянулся, чтобы смахнуть насекомых с арены, но гость оказался быстрее. Он отбросил руку устроителя боев и схватился за край арены. Столик опасно качнулся. Зрители раздались в стороны.

– Мошенник! – кричал морщинистый. – Твой боец – переделанный! Деньги назад!

– Что за глупости ты городишь, почтенный, – вступился за Чулалонга Маха, которому вовсе не улыбался пересмотр результатов. – Уж не считаешь ли ты, что уважаемый Чулалонг – Вивисектор? Да и то сказать, разве можно переделать насекомое?

Он оглядел зрителей, широкой улыбкой приглашая их посмеяться веселой шутке. Но то ли морщинистый поставил слишком много денег на бурого фаворита, то ли просто был отчаянным и скандальным человеком, а только спускать мошенничество он не собирался.

– Посмотрите на бурого, – требовал он, боясь отпустить столик, где победитель жадно кромсал тело поверженного. Теперь уже не нужно было обладать исключительной наблюдательностью, чтобы заметить обман. В останках бурого богомола блеснули металлические детали.

Чулалонг не стал дожидаться, когда мошенничество станет очевидным. Резким ударом ноги он опрокинул арену прямиком на слишком внимательного любителя справедливости. Морщинистый с воплем рухнул на пол, потянув за собой холст, скрывавший динамо-машину. Возмущенные возгласы раздались в толпе надутых зрителей. Морщинистого подняли, за его спиной собирались проигравшие.

– Чу, покажи своего богомола! Нужно разобраться! Где бойцы?!

Но были и другие, которые, как и Маха, поставили на бирманского гостя и теперь не желали расставаться с выигрышем. Драка готова была вспыхнуть в любой момент, и Чулалонг решил, что этот момент настал.

Все что угодно устраивало хитрого сиамца, кроме разоблачения мошенничества. Ведь тогда дело всей его жизни потерпит крах: придется закрыть арену, потерять все нажитое, забыть о прекрасной розовогрудой Тамарин и, главное, не выполнить «чок-дэ» Кноб Хуна. Этого Чулалонг позволить себе никак не мог. Скандал с дракой были гораздо меньшим злом. Поэтому он посмотрел прямо в горящие гневом глаза морщинистого и громко сказал:

– Лживая змея, ты пожалеешь о своих словах!

И ударил скандалиста в лицо.

Драки и раньше случались в «Кровавой схватке». В доме, где правит азарт, нет места для мудрости Будды. Именно поэтому ящик с оружием находился у дверей под охраной страшного привратника. Небольшое помещение в мгновение ока наполнилось воплями дерущихся и грохотом ломаемой мебели. Как часто бывает в таких случаях, причина конфликта была забыта. Люди давали выход напряжению последних дней: в драке забывались повседневные тревоги и страх перед ордами дикарей Остенвольфа, стоявшего у Патройи, в драке не было богатых и бедных, не было долгов и обязательств, сомнений и размышлений. В драке наступала свобода.