КГБ Андропова с усами Сталина: управление массовым сознанием

Еще одним объективным параметром оказалось то, что в 2014 году по количеству упоминаний в апреле 2014 года «Правый сектор» вышел на второе место, немного уступив российской партии власти: Единая Россия – 19 050, Правый сектор – 18 895 ([11], о языке вражды см. также [12–14]). При этом интересно, что Россия сделала настолько детальное исследование информации Правого сектора и его сторонников в интернете, что это даже трудно представить [15–16]. Кстати, один из выводов таков: «Всего активистов и сочувствующих обнаружено чуть меньше 750 тысяч профилей. Напомню, что в группе состоит около 400 тысяч. Откуда же взялась еще аудитория? Все просто – примерно 200 других пабликов также размещали у себя материалы „Правого сектора”, увеличивая охват „материнской” группы. Если сравнить в относительных величинах (с учетом разницы в размерах населения России и Украины) количество сторонников „Правого сектора” примерно в 20 раз больше количества сторонников Навального или митинговавших на Болотной площади. Из 400 тысяч подписчиков паблика из Украины – 373 тысяч, из России – 6,8 тысячи. США – 4,5 тысячи, Беларусь – 2,2 тысячи, Польша – 1,3 тысячи, Канада – 500, Германия – 600 и Великобритания 300 человек. Сторонники „Правого сектора” из России относительно равномерно распределены по городам – в Москве 2, 5 тысячи, в Санкт-Петербурге 900 человек, далее – по убывающей».

Как видим, возможности интернета по отслеживаю популярности «врагов» почти безграничны.

Это подтверждают и слова А. Шандры: «Россия искала слабые места Украины, по которым можно ударить. Сурков это делал с помощью российских аналитических центров, которые круглосуточно мониторят то, что происходит в Украине. Они следят за всеми нюансами политической жизни, выслеживая то, за что можно ухватиться. Меня удивило то, что в Москве могут иногда знать здешнюю ситуацию лучше самих украинцев»

[17]. Эти слова она сказала на презентации украинского варианта книги Surkov Leak ([18], см. более полный английский вариант [19]). В книге собрана переписка Суркова, полученная в результате взлома его почты. Здесь, кстати, говорится: «Российская деятельность в Украине переосмыслением „активных мероприятий”, формы политической войны, возникшей в Советском Союзе. Стратегия этих активных мероприятий близко связана с понятием, известным как „рефлексивный контроль”, советской сверхсекретной техникой манипулирования оппонентом, чтобы заставить его принимать решения, ведущие к его поражению. Для этого Кремль провел кропотливые исследования тонкостей украинской ежедневной жизни, чтобы понимать украинскую модель мира и найти уязвимости, которые можно использовать. Затем, задействовав медиа, фронтменов, провокаторов и оплаченные митинги, создавалась виртуальная реальность, создаваемая для того, чтобы заставить Украину принимать решения в пользу российских целей».

Хотя всесильность рефлексивного контроля здесь несколько преувеличена, все же общая направленность работы передана правильно.