КГБ: приказано ликвидировать

«Во время операции было выявлено, что Шелдон оказался предателем. Хотя он и открыл дверь калитки, однако в комнате, куда он привел участников налета, не оказалось ни архива, ни самого Троцкого. Когда же участники налета открыли стрельбу, Шелдон заявил им, что если бы знал все это, то он, как американец, никогда не согласился бы участвовать в этом деле. Такое поведение послужило основанием для принятия на месте решения о его ликвидации. Он был убит мексиканцами»[245].

Интересно в этом плане и свидетельство Григулевича, высказанное им в беседе с бывшим дипломатом Ю. Папоровым, с которым он позднее работал в Госкомитете по культурным связям с зарубежными странами:

«— Почему вы его убили? Разве можно так расправляться со своими?

— А что было с ним делать? Ведь его нужно было спрятать и потом нелегально вывозить из Мексики. Словом, хлопот не оберешься!

И потом, влезь в шкуру Сикейроса. Ведь он телеграфировал в Москву, что Боб Шелдон их предал, и потому стреляли они в пустую кровать.

Москва приказала: предателя расстрелять! Что мы и сделали»[246].

О провале покушения на Троцкого Судоплатов немедленно доложил Берии. Тот был взбешен и потребовал от Судоплатова подробного отчета. 4 июня из Мексики в Нью-Йорк прибыл курьер от Эйтингона, а 8 июня за подписью Берии Сталину и Молотову было направлено спецсообщение, в котором говорилось:

«24 мая 1940 г. произведено нападение на дом Троцкого в Мехико. Наиболее полно обстоятельства освещает американская газета „Уорлд телеграф“. Приводим выдержки…

По существу происшедшего нами получено из Америки донесение нашего человека. Копия донесения прилагается».

В приложенном донесении говорилось:

«а) О нашем несчастье Вы знаете из газет подробно. Отчет Вам будет дан, когда я или „Филипе“ выберемся из страны..

б) Пока все люди целы, и часть уехала из страны.

в) Если не будет особых осложнений, через 2–3 недели приступим к исправлению ошибки, т. к. не все резервы исчерпаны.

г) Для окончания дела мне нужны еще 10–15 тыс. (долларов), которые нужно срочно прислать.

д) Принимая целиком на себя вину за этот кошмарный провал, я готов по вашему первому требованию выехать для получения положенного за такой провал наказания. 30 мая. Том»[247]

.

В Москве провели тщательный анализ причин провала операции, на основании которого было составлено заключение, в котором, в частности, говорилось:

«Мексиканской полиции удалось раскрыть все обстоятельства подготовки и совершения покушения, а также установить многих исполнителей. При подготовке операции, по-видимому, был допущен ряд ошибок. Люди, предназначавшиеся на второстепенные роли (добыча и хранение оружия, одежды и др.), отбирались без достаточной проверки, нарушалась конспирация…»[248]

В начале июня Берия вместе с Судоплатовым были вызваны к Сталину на ближнюю дачу. Об этом визите Судоплатов пишет так:

«Я доложил о неудачной попытке Сикейроса ликвидировать Троцкого, объяснив, что альтернативный план означает угрозу потерять антитроцкистскую сеть в Соединенных Штатах и Латинской Америке после уничтожения Троцкого.

Сталин задал всего один вопрос:

— В какой мере сеть в Соединенных Штатах и Мексике, которой руководит Овакимян (сотрудник ИНО в США Г. Б. Овакимян — авт.), задействована в операции против Троцкого?

Я ответил, что операция Эйтингона, которому даны специальные полномочия самостоятельно вербовать и привлекать людей без санкции Центра, совершенно независима от Овакимяна, чья разведывательная деятельность под прикрытием нашей фирмы „АМТОРГ“ осуществляется вне связи с акцией против Троцкого.

Сталин подтвердил свое прежнее решение, заметив:

— Акция против Троцкого будет означать крушение всего троцкистского движения. И нам не надо будет тратить деньги на то, чтобы бороться с ними и их попытками подорвать Коминтерн и наши связи с левыми кругами за рубежом. Приступайте к выполнению альтернативного плана, несмотря на провал Сикейроса, и пошлите телеграмму Эйтингону с выражением нашего полного доверия…

Вопреки тому, что пишут сейчас, Сталин вовсе не был в ярости из-за неудачного покушения на Троцкого. Если он и был сердит, то хорошо маскировал это. Внешне он выглядел спокойным и готовым довести до конца операцию по уничтожению своего противника, поставив на карту судьбу всей агентурной сети в окружении Троцкого»[249].