КГБ против СССР. 17 мгновений измены

Многие представители прогрессивных сил выражают опасения, что в обществе предстоят большие потрясения, а партия не может овладеть ситуацией, подчеркивалось в документе МГБ. Уже сегодня в ГДР такая же обстановка, как накануне 17 июня 1953 г. Непонимание вызывает то обстоятельство, что высшие руководители партии и государства до сих пор не обратились напрямую к народу. Они упустили шанс и не использовали свои выступления по случаю 40-летия ГДР, чтобы ясно и открыто сказать о возникших проблемах и наметить пути их решения.

Информационная политика партии является глубоко ошибочной. Между СМИ ГДР и населением образовалась пропасть. Нельзя понять, почему не ведется дискуссия с оппозиционными силами и не дается отпор их идеологическому наступлению. Сложилась такая ситуация, когда многие позитивно настроенные солидаризируются с целями оппозиционных движений.

Прогрессивным силам становится все труднее находить убедительные аргументы в разъяснительной работе с трудящимися Освобожденные партийные функционеры зачастую не в состоянии дать ответы на вопросы членов партии. Партийцам, задающим „неудобные“ вопросы, нередко грозят партийными взысканиями. Во многих трудовых коллективах в агрессивном тоне ведутся дискуссии о существовании в ГДР привилегированного класса и о широком распространении спекуляции и коррупции.

В заключение документа приводились конкретные требования, выдвигаемые членами СЕПГ в отношении улучшения положения в народном хозяйстве ГДР, развития социалистической демократии, устранения перекосов в информационной политике и т. д. Примечательно, что этот каталог требований по существу во многом совпадал с лозунгами, провозглашенными оппозиционными движениями. Примечательно И то, что в документе, подготовленном в Центральной группе анализа и информации МГБ, вещи были названы своими именами, без традиционных стилистических ухищрений»[571].

17 октября состоялось Политбюро. В самом его начале B. Штоф объявил: «Предлагаю, чтобы Хонеккер оставил пост генсекретаря». В ходе заседания выступил и Э. Мильке. В его биографии, написанной п-ком H.H. Кузьминым, приводятся слова шефа спецслужбы: «Я расскажу о таких вещах, которые бы хотел унести с собой в могилу

». Под этим обычно понимают, что кроме компромата на членов Политбюро, снятых в 1985-м, был сфальсифицирован и так называемый «красный чемодан» на самого Э. Хонеккера: якобы во время отсидки в 1935–1945 гг. он не совсем правильно вел себя на допросах в гестапо, но при этом сидел он в каменном мешке Моабита и чудом спасся[572]. В ответ Хонеккер предложил озвучить их немедленно, на что Э. Мильке промолчал. На Пленуме, состоявшемся в этот же день, Э. Хонеккера и его ближайшего сторонника Миттага сняли со всех постов. Э. Кренц был избран генсеком. Первый секретарь Дрезденского окружкома X. Модров, выбранный в Политбюро, должен стать следующим кандидатом на высшие посты в начавшейся чехарде. Он признает, что «некоторое время мне пришлось посещать посольство СССР тайно»

[573]. Начальник разведки в отставке М. Вольф говорит: «Для меня Модров был верным выбором».

Началось весьма активное — 24 часа в сутки — вещание западногерманских и западноберлинских СМИ. Под воздействием пропаганды толпы пытались сокрушить Берлинскую стену. Но армия и полиция пока крепко держали оборону[574]

.

30 октября Э. Мильке отправил в ЦК доклад, в котором сообщал, что толпы «провоцируют офицеров на применение неконтролируемых действий»[575].

4 ноября состоялся примерно полумиллионный митинг на Александер-плац. На нем выступил и М. Вольф, представленный как «генерал из Штази», если его первые фразы были встречены аплодисментами, то потом раздались свистки. Когда он высказался за перестройку и за связь социализма с истинной демократией, добавив, что не надо всех сотрудников Штази без разбора делать «козлами отпущения», ответственных за всю нацию, свистки стали громче. Градом послышались возгласы «Долой!». 6-го опубликован проект закона о передвижениях. Неприемлемость его подогревает толпу. 7-го Совет Министров, а 8-го Политбюро уходят в отставку, но Э. Мильке продолжает выходить на работу, а Э. Кренц остается генсеком.