КГБ в Англии

Довольно подробно Малли описывает ситуацию, приведшую к провалу линии НТР в Лондоне. Он говорит, что резидентуре требовалась квартира для встреч с Глейдингом и обработки технических материалов. Глейдинг предложил в качестве квартиросъемщицы «человека Гарри Поллита». (С Поллитом, подчеркивает Малли, он сам никогда не встречался, так как опасался провала.) «Речь идет об одной женщине, незамужней, никогда в партии не состоявшей, — пишет Малли, — которую ГОТ лично тоже знает уже в течение нескольких лет. Она ездила в Индию в качестве курьера от партии, причем Гарри ей настолько доверял, что давал ей не только центральную связь, но и группы в Индии. Она использовалась и для других нелегальных партийных поручений в течение 5–6 лет». Малли говорит, что видел ее издали в кафе на Чипсайде. По его словам, «это была женщина на вид 35–40 лет, бесцветная блондинка, неинтересная, худая, и фамилия ее была Мисс Грей».

Квартира была снята в доме на Холланд-роуд, в первом этаже. Прежде чем использовать ее, Малли принес и оставил там чемодан со свертком. Забрав его через некоторое время, следов вскрытия на нем он не обнаружил. При посещении квартиры он представился мисс Грей как Питерз. Наружного наблюдения, когда пришел и когда уходил; он не заметил.

Конец этой истории известен из материалов суда, открытых публикаций и данных английской контрразведки, полученных позднее через Бланта, Мисс Грей была агентом МИ-5, внедренным в Компартию Великобритании. Хотя контрразведке удалось раскрыть только трех источников линии НТР, а Брандее успел своевременно уехать из Англии, ущерб советской разведке на этом участке был нанесен непоправимый.

Как следует из переписки Малли с Центром на протяжении всего времени его работы за рубежом, опасность провала постоянно сопровождала его, как, впрочем, и большинство его коллег-нелегалов. Эта опасность проистекала не столько от действий контрразведки, сколько от недостаточно надежного прикрытия и проблем с «легализацией». Нельзя поэтому не оценить мужество, с которым нелегалы 30-х годов переносили все тяготы подпольной работы. Из нижеприводимых документальных свидетельств становится также ясно, что вопреки распространенному мнению о том, что в середине 1937 года Малли вызвали в Москву для расправы, в действительности его отъезд был обусловлен все той же причиной — невозможностью дальнейшего пребывания и эффективной работы в Англии под имевшимся у него прикрытием.

Проблемы с «легализацией» у Малли начались с первого его приезда в Париж в июне 1934 года. Уже 9 октября 1934 года он писал в Центр, что проживает по югославскому паспорту и после убийства сербского короля «я вовсе не завидую себе, что его имею». К разряду курьезов можно отнести и наличие у Малли американского паспорта, «согласно которому, — как с иронией замечал он, — мне на 8 лет меньше, чем есть на самом деле. Вдобавок я еще должен быть евреем. Все это достаточно трудно».

Опасности настигали Малли быстрее, чем можно было бы ожидать. В связи с убийством сербского короля в Париже началась проверка югославских подданных. В день покушения вечером и на следующий день полиция обходила отели и опрашивала всех югославов. Тех, кто не мог дать точные ответы на поставленные вопросы, уводили в полицию. «Меня пока не нашли, ибо я переехал из отеля на частную квартиру за 2 дня до убийства, — сообщал Малли из своего нового прибежища. — Но, несомненно, через день-два найдут, а я ведь не могу дать ответа на самые простые вопросы… Словом, я смываюсь отсюда в Голландию с австрийским паспортом (тоже неважный) и буду там, пока это дело не заглохнет… Почту отправлю из Голландии, с ГАНСОМ (Быстролетов. — О.Ц.).

Вся предстоящая работа пока там. Оттуда я думаю перекочевать в Швейцарию».

Из этого эпизода ясно, что от нелегалов 30-х годов требовалось исключительное самообладание, благодаря которому только и можно было действовать оперативно, расчетливо и решительно. Гибкость и мобильность также были необходимыми свойствами подпольной работы того времени.

Чтобы решить проблемы Малли, Центр предложил ему на выбор несколько вариантов паспортов, из которых он выбрал один, который, кстати, после провала в Лондоне и стал известен английской контрразведке, а затем перекочевал в труды по истории разведки. В ответ на предложение Москвы Малли 27 декабря 1934 года писал:

«Беру фамилию HARDT. Могу быть прокуристом, химиком, врачом, инженером. Место рождения — Ольденбург, в Бургенланде, 1894 год, 21 января. Лида — то же, 18 января 1906 года».

Еще одна зарисовка того времени, иллюстрирующая уязвимость нелегалов 30-х годов, содержится в письме Малли в Центр от 24 апреля 1935 года, направленном вскоре после его возвращения из кратковременной командировки в Москву (январь — март 1935 года). Сетуя на то, что в его паспорте Чикаго в одном месте помещен в штат Индиана, а в другом — в штат Иллинойс, он писал: