Хакерша и Её большие проблемы (СИ)

— Ай! — передразнила я парня, смешно скривившись, — Ты совсем без царя в голове? На кой надо было всё это устраивать? Не мог нормально сказать: так и так, мы едем знакомиться с моими родителями. Я бы всё поняла и…

— Заранее сбежала, — закончил за меня Денис.

И теперь уже он возмущенно разворачивался ко мне, держа в руке оружие массового поражения — тот самый прилетевший ему по затылку половник.

— Да! — воскликнула я, — Сбежала бы!

— А оно мне надо? — не вытерпел, тоже закричав, Денис.

— А меня спросить ты не хотел? — всплеснула я руками.

— А я спрашивал! Так ты же даже слушать не желаешь!

— А ты спрашивай нормально, а не когда у меня сессия на носу! — взревела я пуще прежнего, потом мгновенно успокоилась, подумала и уже нормальным спокойным голосом заметила:- Кстати…

— Даже не начинай! — перебил Дэня, махнув на меня… половником!

— Ты даже не знаешь, что я хотела сказать, — праведно возмутилась я в очередной раз, скрещивая руки на груди.

— Что-нибудь про мою математику? — ехидно уточнил чересчур проницательный преподаватель.

А его обещания, что я его предмет сдам далеко не с первой попытки, я до сих пор забыть не могу.

— Вот раз такой умный, то и иди нафиг, — продемонстрировала я полное отсутствие логики, изобразила из себя оскорбленную в лучших чувствах личность и, опустившись на свое место за столом, выразительно отвернулась. К стене. Живописной такой, с цветочками. Я бы в окно посмотрела, но оно далеко и рядом с ним Дэня стоит.

— Ну, Карин, блин!

Я промолчала. Выразительно и обижено.

— Карин, — пошёл на попятную математик, устраиваясь на полу перед моими ногами.

Подумав немного, он взял их и нагло обнял, обхватив руками и прижав к груди, а подбородок устроил на коленях. Вот так и сидим. Я уже не такая обиженная, сколько растроганная и едва не улыбающаяся. И Дэня, проникновенно глядящий на меня снизу вверх глазами кота из Шрека. Вот как на такое чудище обижаться?

— Ну, блин, хочешь, я тебе автомат поставлю?

— Не хочу, — исключительно из гордости покачала я головой решительно, — сама всё выучу! А ты… с этого дня спишь на диване.

Вот так-то! Получай коварную мою мстю!

— С чего это? — прищурился он, а обнимающие руки колени ненадолго сжали их почти болезненно.

— С того, — заявила я обижено. Потому что разумного довода ещё не придумала, а молчать было нельзя, — С того, что ты мне мешать готовиться будешь!

— Каким образом? — воскликнул математик.

А за его спиной давились от смеха его же родители, которых совершенно ничего не смущало.

— Ты… храпишь!

— Я не храплю! — решил Дэня продолжить прерванный скандал, вновь набирая громкость.

— Мне лучше знать, храпишь ты или нет! — не осталась в долгу и я.

— Ну, знаешь ли, — прошипел он вдруг совершенно нехорошо.

И встал рывком. Не отпуская моих ног! Там невероятно повезло, что я, вместо того, чтобы со всего ходу приложиться спиной о стул, оказалась на широком мужском плече.

— Мам, пап, было приятно с вами повидаться, встретимся как-нибудь потом. Карина, скажи «пока» родителям.

— Что?! — завопила я, вспыхивая, аки рак.

И тут же заткнулась, получив звонкий шлепок по пятой точке.

— Пока, Карина, — смеясь, крикнул мне Александр Борисович.

— До скорой встречи, детка! — вторила ему и Марина Сергеевна.

— Я тебя убью, — тихо пообещала я.

Вечером того же дня:

— Карина, — короткий стук в дверь.

Стучи-стучи, стул сам собой не подвинется. А я сплю! Да, в твоей собственной спальне, которая, между прочим, уже не только твоя. И ты иди спать — в гостиную, на диван. Он там большой, мягкий, с подушками. И плед на нём есть, так что не замёрзнешь.

— Карина, это жестоко!

Жестоко было тащить меня до самой машины на своем плече. Нас, между прочим, все соседи видели. Жестоко было угрожать мне незачетом в тройном объёме. Жестоко было говорить, что он мужик и ему лучше знать. Раз умный такой, вот и пусть в гостиной спит. Мужик, блин!

— Карин, — поскребся он в дверь, тихонько позвав меня по имени в очередной раз, — ну прости меня.

И я бы простила, честное слово, простила бы, не успей ляпнуть:

— А за что именно ты извиняешься?

Вот примерно таким способом Денис Никитин познавал все прелести женской логики. Судя по стонам с той стороны двери — познавал не очень удачно. Хмыкнув, я перевернулась на спину, чтобы лучше слышать.

— Прости, что я такой дурак.

О-о-очень далеко. Молчу. Он тоже молчит. Я жду продолжения, он ждет реакции. Не дождался.

— Карюнчик, я пошутил насчет математики. И к родителям мы без твоего согласия больше никогда не поедем. И прости, что не сказал про Лохматика.

Про псину свою он зря напомнил. Меня от воспоминаний о нём до сих пор трясёт.

— А у меня мороженка, — многозначительно так замолчал он на самом интересном месте.

— Чего ж ты молчал? — вскочила я с кровати и понеслась отпирать дверь. Стул, прости, твои услуги больше не требуются, — Надо было сразу с мороженого и начинать.